Отечеством св. Иерона была вторая (великая) Каппадокия; родился он в городе Тиане от благочестивой и богобоязненной матери по имени Стратоника, в царствование императоров Диоклитиана и Максимиана, которые оба были усердными поклонниками идолов и гонителями христиан.
Когда до слуха императоров дошло, что жители областей Армении и Каппадокии вопреки императорским указам отказываются поклониться идолам, то они после многих совещаний избрали двух лукавых, преданных язычеству, жестоких мужей, Агриколая и Лизия, и отправили первого в Армению, а второго в Каппадокию, приказав им, во-первых, казнить всех тамошних христиан, не соглашающихся поклониться идолам, и, во-вторых, записать в войско всех мужей и юношей, сильных телом и способных к военной службе.
Прибыв в Каппадокию, Лизий стал всячески разыскивать годных для набора людей. Между прочим, ему донесли и об Иероне, как о человеке здоровом, сильном и отличающемся особенным мужеством. Лизий тотчас же послал воинов взять его и привести. Посланные не застали Иерона дома: он был на работе в поле. Воины отправились туда и хотели схватить его; но Иерон, узнав, что его берут для воинской службы, отказался идти с ними, считая для христианина вредным иметь общение и служить вместе с идолопоклонниками. Воины хотели взять его силой, но разгневанный Иерон схватил попавшееся под руку дерево и начал их бить; он оказался настолько сильнее воинов, что они обратились в бегство, а он гнал их, как лев гонит козлят.
Рассеянные им воины вновь собрались, однако, в одно место. Им стало стыдно друг друга, что не только не могли одолеть одного человека, но и были им прогнаны. Они боялись возвратиться к тому, кто их послал, с пустыми руками и говорили между собою, что если они воротятся без Иерона, то не только будут всеми осмеяны за то, что один человек победил их всех, но и жестоко наказаны за трусость. Поэтому они позвали себе на помощь своих товарищей и во второй раз в еще большем числе устремились на Иерона. Услыхав об этом, он набрал себе дружину из восемнадцати мужей-христиан, скрылся вместе с ними в находившуюся вблизи пещеру и оттуда отражал нападения осадивших его язычников. Последние известили между тем своего начальника, что Иерон с другими христианами заперся в пещере, и они не могут взять его. Начальник отправил к ним на подмогу еще более воинов и все-таки они ничего не могли сделать, так как, боясь Иерона, никто не осмеливался даже приблизиться ко входу в пещеру. Тогда начальник послал к ним одного из друзей Иерона по имени Кириак. Кириак, придя на место, посоветовал воинам удалиться от пещеры, так как Иерона, говорил он, можно взять только кротостью и добрым советом, а никак не силой. Когда воины удалились, Кириак вошел к Иерону и убеждал его не сопротивляться власти и идти записаться в воинскую службу. Мирной беседой своей он успокоил Иерона, вывел его из пещеры и отвел в его дом к матери – старой и слепой вдове. Она начала громко оплакивать сына, называла его опорой своей старости и светом своих слепых очей и жаловалась, что лишается единственного утешения в своем печальном вдовстве. Между тем воины, окружавшие Иерона, принуждали его идти с ними. Простившись с плачущей матерью, соседями и знакомыми, которые собрались там, Иерон захватил с собой одного своего родственника по имени Виктор и пошел в город Мелитину вместе с воинами, сопровождаемый двумя своими близкими родственниками Матронианом и Антонием и некоторыми другими единоверцами. Путники не поспели в Мелитину до захода солнца и ночевали на месте, где застала их ночь. Ночью блаженному Иерону явился некто одетый в белые одежды и возвестил ему кротким и полным любви голосом: «Спасение, Иерон, благовествую я тебе! Правым путем идешь ты, так как идешь подвизаться за Царя Небесного и не за скоро гибнущую славу земную будешь ратовать… Скоро ты отойдешь к Царю Небесному и примешь от Него честь и славу за свои подвиги».
Этими словами явившийся наполнил сердце Иерона несказанною радостью.
Когда он исчез, Иерон пробудился и с радостью возвестил бывшим с ним друзьям и сродникам: «Я узнал тайну благоволения Божия ко мне и теперь уже с весельем иду в предстоящий мне путь. Одно только истинное сокровище, одно истинное наследие, одни только истинные богатства, это – те, которые скрыты на небесах; все же земные блага не приносят получающим их никакой пользы: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит»? Для меня нет ничего дороже и лучше души… Достаточно времени своей жизни потратил я на служение суете, теперь иду к Богу. Одно только смущает меня – печаль моей матери, престарелой и немощной вдовы, лишенной света очей и не имеющей себе помощника и заступника. Но я иду умереть за Христа и Ему, Отцу сирот и вдовиц, поручаю я свою мать».
Сказав это, Иерон пролил несколько слез о своей матери и отправился в путь. В Мелитине святой Иерон вместе с другими тридцатью тремя христианами был заключен в темницу. Здесь он говорил своим товарищам по заключению: «Послушайте, друзья и братья, моего совета, который будет вам полезен не в этой жизни, а в будущей. Все боящиеся Бога ищут не земных временных, а будущих вечных благ.
Вы слышали, что наутро нас хотят заставить принести жертвы ложным языческим богам: не будем повиноваться, не поклонимся идолам и не принесем им жертву, принесем лучше жертву хвалы истинному Богу нашему и вознесем к Нему наши молитвы, услышав которые, Он подаст нам силу стойко и мужественно перенести мучения и удостоить нас блаженной кончины».
Слушатели Иерона единодушно отвечали: «Сладостны нам, как мед, слова твои! Ты советуешь нам то, что действительно полезно и спасительно для нас, и все мы желаем лучше умереть за Христа, чем, поклонившись идолам, жить в суете».
Темничные стражи известили о таком решении узников самого Лизия. Наутро он велел привести святых мучеников из темницы к себе на суд, поставил их перед собой и с гневом спросил:
– Какой бес привел вас к безумному решению восстать против власти и не послушаться царского повеления – поклониться великим богам?
– Мы, конечно, были бы безумцами и игрушкой бесам, – отвечали святые, – если бы честь, подобающую одному только Богу, воздавали деревянным и каменным произведениям рук человеческих. Но теперь мы поступаем мудро, ибо поклоняемся Творцу всего, создавшему небо и землю словом Своим и изведшему их из небытия в бытие духом уст Своих.
В это время один из присутствовавших на суде указал Лизию на Иерона и сказал: «Вот кто сопротивлялся твоим посланцам, и все, о чем ты слышал, сделал именно он».
Лизий, посмотрев на Иерона, спросил, откуда он родом, и, когда Иерон назвал свое отечество и место рождения, опять спросил его:
– Это ты противился царскому приказанию, надеясь на телесную свою силу, и избил посланных за тобою воинов?
– Да, я, – смело отвечал мужественный Иерон, – мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя (Пс.138,21). Потому-то и нанес я им побои и гнал как трусливых зайцев.
Слыша эти слова, Лизий разгневался и, не отдавая должного храбрости и силе Иерона, порицал его за непокорность и сказал: «Безумие твое довело тебя до такой дерзости, что ты ослушался царского повеления, не покорился и моему приказу и избил посланных нами. За это повелеваю отсечь по самый локоть твою дерзкую руку, повиновавшуюся безумной голове».
И тотчас святому Иерону отсекли руку, а прочих святых по повелению того же мучителя немилосердно били долгое время.
Затем все они опять были брошены в темницу и возблагодарили Бога, сподобившего их понести такие муки за Его святое имя. Но один из них, вышеупомянутый Виктор, родственник святого Иерона, обессилев от полученных им побоев и убоявшись еще больших в будущем, тайно призвал к себе того чиновника, который вел запись схваченных и преданных мучениям христиан, и униженно умолял вычеркнуть имя его, Виктора, из записи имен узников, страждущих за Христа, причем обещал ему подарить за это одно поместье. Подкупленный обещанным ему подарком, чиновник исполнил просьбу Виктора, – уничтожил его имя в записи и ночью выпустил его из темницы. Но Виктор, вышедши из темницы, вскоре умер и, таким образом, лишился и имущества, и жизни, и мученического венца.
Когда настало утро, святой Иерон узнал о случившемся и, полный бесконечной печали, громко рыдал о своем сроднике, восклицая: «Увы, Виктор! что ты сделал? О, какой дорогой ценой откупился ты! Зачем ты сам отдал себя в руки врага? Зачем позор бегства предпочел венцу славы? Зачем отдал жизнь вечную за временную? Зачем временное облегчение поставил выше радости нескончаемой? О, как смутили тебя недолговременные страдания от незначительных ран, которые – ничто перед муками вечными, ожидающими тебя по суду Божьему!»
Оплакав отпадшего от лика мученического, святой Иерон подозвал к себе двух своих сродников Антония и Матрониана, последовавших за ним, и сказал им: «Выслушайте мою последнюю волю и, возвратившись отсюда, приведите ее в исполнение. Мое имущество, находящееся в Писидии, я отдаю сестре своей Феотимии, с тем чтобы она, получая с него нужное для пропитания, совершала поминовение по мне в день моей смерти. Все же прочее мое имущество я оставляю своей матери по причине ее вдовства и сиротства; отдайте ей также и мою отсеченную руку и скажите ей, чтобы она письмом попросила начальника города Анкиры, вельможного Рустика, дать ей дом в Вадисане, где пусть и будет положена рука моя».
Оставив такое завещание своим сродникам, блаженный Иерон спокойно ожидал своей мученической кончины. И вот на пятый день Лизий опять сел на судейское место и, призвав святых, стал принуждать их поклониться идолам. Долго старался он и ласками, и угрозами отклонить их от Христа, но не имел никакого успеха и тогда приказал сначала бить их без пощады палками, а затем осудил на усечение мечом. После многих мучений святые мученики были осуждены на смерть. Предводимые блаженным Иероном, они на пути к месту казни радостно воспевали слова псалма: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем» (Пс.118,1). Пришедши на место казни, они преклонили колена и молились Господу: «Господи Иисусе Христе, прими души наши!»
Затем их святые главы были усечены мечом.
Антоний и Матрониан обратились к Лизию с просьбой позволить им взять тело их сродника Иерона и, когда Лизий не соглашался, умоляли его отдать им, по крайней мере, отсеченную главу Иерона. Он отвечал им, что отдаст главу только за равное с ней по весу количество золота. Сильно скорбели Антоний и Матрониан, что не было у них столько золота, сколько требовал за главу Лизий, хотя, без сомнения, честная глава мученика и стоила несравненно дороже. Тогда Бог вложил в сердце одному богатому и знаменитому мужу, именем Хризафию, дать выкуп за главу святого мученика Иерона: он отдал Лизию столько золота, сколько весила глава, и, взяв ее, с честью хранил у себя. Корыстолюбивый Лизий стал тогда отыскивать и отсеченную руку святого, рассчитывая и за нее получить золото; но Антоний и Матрониан, узнав об этом, ночью бежали на родину, унося с собой святую руку, а тела – его и прочих святых мучеников, обезглавленных вместе с ним, другие христиане, взяв тайно, погребли в скрытом месте.
Упомянутые братья, принесши руку святого Иерона к его матери Стратонике, вручили ей святые останки. Мать, взяв усеченную ради Христа руку своего возлюбленного сына, омыла ее слезами, лобызала материнским лобзанием и прикладывала к своим очам. Радуясь за сына и в то же время отдаваясь естественной скорби, она говорила со слезами: «Любезный сын мой, которого я родила живым и здоровым! Теперь у меня только малая часть твоего мертвого тела, но тем большую скорбь она возбуждает во мне. Увы, сын мой! Родила я тебя в болезни, воспитала в трудах, надеясь иметь в тебе опору в старости, поддержку в болезни, утешение в скорбях, и, вместо того, лишилась я тебя, свет слепых очей моих. Но что я плачу, когда мне должно веселиться и радоваться тому, что я – мать мученика, что я отдала плод чрева своего Богу, что ты, возлюбленный сын, умер не так, как обычно умирают люди? Ведь мученическая смерть, какой скончался ты, ведет ко многим и великим благам! Но, отошедши от меня, не покидай меня совсем, сын мой, и в молитвах твоих ходатайствуй за меня пред Господом, за которого ты пролил свою кровь, дабы он и меня скорее освободил от этой многотрудной и обильной всякими бедами жизни».
После этого плача Стратоника положила руку святого на том месте, которое он сам благоволил указать, и привела в исполнение все им завещанное. А Хризафий, давший золотой выкуп за главу святого Иерона, через несколько времени построил церковь на месте, где были усечены святые мученики, и с честью положил в ней главу мученика, прославляя Святую Троицу.
