В 311 году Максимин Дайя возобновил преследования христиан, прерванные на некоторое время эдиктом Галерия о веротерпимости. Максимин распорядился арестовать всеми почитаемого епископа города Эмесы Сильвана, бывшего уже в преклонных летах и прослужившего на своей кафедре 40 лет. Одновременно с ним были схвачены диакон Лука и чтец Мокий. Все они предстали на суде перед городским правителем. Ни побои, ни долгое заточение в тюрьме без пищи не сломили их решимости. Тогда они были отданы на растерзание хищникам в амфитеатре.

Их подвиг вдохновил святого Иулиана (память 6 февраля) на стяжание победного мученического венца.

Ее читают и в храмах, и в домах на протяжении всего поста. И объяснена эта молитва, казалось бы, глубоко и подробно. Но суть святых вещей, суть слов, рожденных Святым Духом, такова, что от умноженных усилий по изучению и истолкованию открываются новые оттенки и грани смысла. Этот труд не несет усталости, наоборот, укрепляет труженика, радует и указывает дальнейший путь.

Обратим внимание на то, что в этой молитве речь идет о духовной борьбе, то есть о такой борьбе, где один дух противостоит другому. Дух «целомудрия, смиренномудрия, терпения, любви» дай мне (просит человек словами святого Ефрема), а «дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия» не давай. На языке Библии «не давай» может означать «не допусти». Так и в молитве Господней «не введи во искушение» означает «не допусти впасть в искушение»

Это может показаться назойливым напоминанием, но скажем еще раз о том, что пост – это духовная борьба, а не гастрономическое явление. Один дух, то есть один духовный настрой и образ мыслей, противостоит здесь другому духу. И тот и другой дух ведут борьбу за право поселиться в духе человека, о котором сказано: «И ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5: 23).

Итак, целостный человек – это единство духа, души и тела, сохраняемое без порока. Подобная целостность у святого Ефрема называется «целомудрием» и поставлена в начало всех благих прошений. Это не только удаление от блуда во всех его разновидностях, но цельность человека, единого в делах, словах и мыслях. Молитвенная просьба, таким образом, заключается в том, чтобы дух человеческий воспринял в себя дух добродетелей и оградился от духа греховного.

Есть короткая притча Христа о закваске, которую женщина вложила в три меры муки, доколе не вскисло все. Три меры муки это и есть дух, душа и тело, которые должны соединиться под действием «закваски» Святого Духа.

А что же «иной дух»? Он стремится влезть в человека, чтобы родить свою модель поведения и мышления. Человек – существо умное, и, следовательно, грехи у него гнездятся в умной сфере, а не в телесной. Через телесную сферу грехи лишь только проявляются. Есть, к примеру, блуд, но есть и «дух блуда». Вот читаем у Осии: «Дела их не допускают их обратиться к Богу своему, ибо дух блуда внутри них, и Господа они не познали» (Ос. 5: 4) И еще у того же пророка: «Дух блуда ввел их в заблуждение, и, блудодействуя, они отступили от Бога своего».

Так же можно мыслить обо всех грехах. Есть чревоугодие, а есть дух чревоугодия — обжорства и лакомства. Есть хорошо известный по нынешним временам дух стяжательства, зависти, несытости. Этот дух представляет уму деньги в качестве высшей ценности и посягает на то, чтобы всему назначить цену, даже вещам бесценным по определению. По душам целых поколений сей дух пронесся с разрушительной силой урагана, и именно духовное противостояние способно ему сопротивляться. Все остальное не действует: с ветром, как известно, шашкой не повоюешь.

Человеку, положим, ничего не надо, все для жизни у него есть. Но зашел человек в супермаркет, хлынули на него призывы рекламных акций, вид товарного изобилия, втянул человек носом сладкий воздух, пропитанный ладаном маммоны, и вот ему уже все надо, всего хочется. Что это? Это пример вторжения в сознание особого духа и пример победы этого духа над человеком.

Так что святой Ефрем отрывает нас от плоти и уводит в более тонкие сферы, где совершаются самые важные события жизни, самые катастрофические поражения и самые героические победы.

Отметим также, что в этой молитве упоминаются грехи не самые явные, не самые бросающиеся в глаза. Казалось бы, подумаешь – празднословие. Что такого особенного? Или – праздность. В этом перечне нет ни пьянства, ни обжорства, ни гнева с раздражительностью, ни парения ума на молитве. Нет многого, в чем регулярно каются православные люди. Очевидно, преподобный – человек опытный, и свою молитву он преподносит нам как плод этого подвижнического опыта.

Подвижнический опыт заключается вначале в отсекании грубых и явных грехов. «Не пью, не курю, матом не ругаюсь». На этой стадии может родиться квази-протестантское благодушие и уверенность в собственной святости. Но это – у людей глуповатых и поверхностных. Подвижнический же опыт влечет человека дальше, и там, куда он человека влечет, грех открывается взору, как тончайшие сети, разбросанные повсюду. Шагу нельзя ступить, не зацепив одну из нитей, а эта нить тянет другую, а та – третью, и… коготок увяз – всей птичке пропасть. Становятся заметны и связи между грехами и страстями, так что уже нечто казавшееся ранее маловажным теперь видится как начало пути, ведущего в пропасть.

Первое, что названо святым Ефремом, это «праздность», вернее «дух праздности». Для подвижника праздность – это сон на посту. Подвижник должен непрестанно чередовать полезные труды – молитву, труд, чтение, чтобы всегда быть подобным котлу, стоящему на огне. На горячий котел, по слову Пимена Великого, мухи не садятся. И тогда оку духовного труженика открывается, что «дух праздности» есть один из господствующих духов современности. Не трудиться и не учиться хочет «усредненный» современный человек, но отдыхать (от чего?), накапливать впечатления, расслабляться. На сленге это называется «отрываться», «зажигать», «балдеть». Не будь этой самой идеи праздности и стремления к ней, как к подлинному счастью, грех не маршировал бы так победно по улицам городов «цивилизованного» мира.

Но наш мир есть не только мир «расслабляющийся». Он же есть и мир унывающий. Само веселье нынешнее зачастую свидетельствует о глубоком надрыве в душе человека. Это не народные гулянья после сбора урожая. Это попытка забыться или раствориться в шуме. Депрессии, нежелание жить, потемки сознания, от которых спасаются наркотиками и алкоголем, то есть еще большими потемками, это же болезни века. Действительно: «Не плоть, а дух растлился в наши дни, И человек отчаянно тоскует…»

Уныние есть язва лютая, быть может, лютейшая. Серафим Саровский говорил об этой страсти как о самой тяжелой. Куда бы ни бежал, принесешь ее с собою. Чем больше будешь стремиться к веселью и легкости, тем на более тяжкие приступы уныния себя обречешь. Оно не уйдет, вспугнутое твоим смехом. Оно терпеливо постоит за спиной, подождет, а когда устанешь смеяться, снова возьмет за горло. Воистину, мы вступили в эпоху, когда молитва святого Ефрема стала нужна всем без исключения.

Любоначалие же, это, просто говоря, желание начальствовать, властвовать, управлять. На каждой руке по пять пальцев и все – указательные. Пушкин не зря назвал эту страсть «змеей сокрытой». Есть ведь многие, кому командовать некем. Но дайте им в подчинение на один только день пару человек – и вы удивитесь рвению и административному восторгу! А домашний деспотизм не отсюда ли растет, когда маленький человечек тиранит домочадцев, реализуя свои наполеоновские комплексы? На работе он – паинька и почти ангел, а дома – лев, выбежавший из клетки. Говорят, хочешь узнать человека – дай ему власть. А я бы сказал, что не надо так испытывать человека. Это опасный эксперимент. Пусть лучше молится человек молитвой Ефрема Сирина. Она его на сто процентов касается.

И еще одна грань становится заметна. Простые профессии нынче не в чести. Деток двигают в юристы, в менеджеры, в банковскую сферу. То есть туда, где «рулят процессом», а не гвозди забивают. Скоро десять банкиров выстроятся в очередь к одному электрику, потому что банкиров будет больше, чем электриков или столяров. А корень все там же – в любоначалии, в страсти к белым рубашкам, кожаным портфелям, служебному транспорту и высоким мыслям о личной значимости. Отче Ефреме, моли Бога о нас!

Все три духа, упомянутые выше, и поведенческие модели, этими духами созданные, открыто бросаются в глаза. Можно ожидать, что и четвертый дух не стоит особняком, но встроен в систему. Так оно и есть! Дух празднословия завершает перечень, и он же, как смог, накрывший большие города, плотным облаком покрывает нашу жизнь.

Празднословие – это свобода слова помноженная на рабство мысли или на ее отсутствие. В нынешнем мире нам разрешено говорить все или почти все. Но велено говорить громко и всем сразу, так, чтобы никто никого не слушал, но все просто выговаривались. Это в эпоху цензуры слова были и оружием, и драгоценностью. В эпоху болтовни самые важные и емкие речи рискуют утонуть в тоннах макулатуры, рискуют затеряться в толпе слов, сказанных без надобности, праздно.

Культура слова связана с культурой молчания. Кому не о чем молча думать, тому и говорить не о чем. Говорить «просто так» нельзя. Это все равно, что есть, не чувствуя голода, и этим разрушать здоровье. Слово – это семя. Оно оплодотворяет, если оно живо. И совсем не зря существует такое понятие, как «словоблудие», потому что говорение ни о чем есть разновидность духовного излития семени на землю (ср.: Быт. 38: 9). Чуть далее об этом говорится, что это было «зло пред очами Господа». Празднословие – враг молитвы, враг тишины, враг серьезных мыслей. Его одного хватит, чтобы оказаться в аду, поскольку «за всякое слово праздное дадут ответ люди в день судный».

Мы, сами того заранее не желая, увидели, что в четырех страстях, названных святым Ефремом, пред нами предстали не просто четыре греховных духа. Предстал перед нами некий один дух, впитавший в себя все другие. и дух этот – дух мира сего. Это дух мира праздного, тоскливого, болтливого, высокомерного и, как ни странно, уверенного в себе. В этом противоречивом и больном мире мы живем, дух этого мира смешивается с воздухом, которым мы дышим, и травит нас постоянно. Так как же нам не бежать со всех ног в храмы Божии? Как же нам оставаться в бездействии?

Слава Богу, введшему нас «во пречестные дни сии».

Приступим в святые дни поста к Богу с верой и дерзновением. Будем часто приносить Владыке жизни нашей прошения об исцелении нашего сокровенного внутреннего человека. Молитвы собственные сочинять не будем. По большей части, все нужное уже сказано. Нужно лишь потрудиться понять и усвоить смысл церковных молитвословий. Как в орехе, нужно разгрызать твердую скорлупу привычных слов, чтобы добраться до ядра духовного смысла и ощутить его вкус.

Таких орешков в золотых скорлупках у нас еще немало.

Протоиерей Андрей Ткачев

Святитель Иоанн Златоуст, Архиепископ Константинопольский — один из трех Вселенских святителей. Родился в Антиохии ок. 347 года, в семье военачальника. Его отец, Секунд, умер вскоре после рождения сына; мать, Анфуса, не стала более выходить замуж и отдала все силы воспитанию Иоанна. Юноша учился у лучших философов и риторов, рано обратился к углубленному изучению Священного Писания и молитвенному созерцанию. Святитель Мелетий, епископ Антиохийский (память 12 февраля), полюбивший Иоанна как сына, наставил его в вере и в 367 году крестил. Через три года святой Иоанн был поставлен во чтеца. После того, как святитель Мелетий был отправлен в ссылку императором Валентом, в 372 году, святой Иоанн совместно с Феодором (впоследствии— епископом Мопсуестским) учился у опытных наставников подвижнической жизни, пресвитеров Флавиана и Диодора Тарсийского. Когда скончалась мать святого Иоанна, он принял иночество, которое называл «истинной философией». Вскоре святого Иоанна сочли достойным кандидатом для занятия епископской кафедры. Однако он из смирения уклонился от архиерейского сана. В это время святой Иоанн написал «Шесть слов о священстве», великое творение православного пастырского Богословия. Четыре года провел святой в трудах пустыннического жительства, написав «Против вооружающихся на ищущих монашества» и «Сравнение власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни». Два года святой соблюдал полное безмолвие, находясь в уединенной пещере. Для восстановления здоровья святой Иоанн должен был возвратиться в Антиохию. В 381 году святой епископ Мелетий Антиохийский посвятил его во диакона. Последующие годы были посвящены созданию новых богословских творений: «О Провидении», «Книга о девстве», «К молодой вдове» (два слова), «Книга о святом Вавиле и против Юлиана и язычников».

В 386 году святой Иоанн был хиротонисан епископом Антиохийским Флавианом во пресвитера. На него возложили обязанность проповедовать Слово Божие. Святой Иоанн оказался блестящим проповедником, и за редкий дар Богодохновенного слова получил от паствы наименование «Златоуст». Двенадцать лет святой, при стечении народа, обычно дважды в неделю, а иногда ежедневно, проповедовал в храме, потрясая сердца слушателей.

В пастырской ревности о наилучшем усвоении христианами Священного Писания святой Иоанн обратился к герменевтике—науке о толковании Слова Божия. Он написал толкования на многие книги Священного Писания (Бытия, Псалтирь, Евангелия от Матфея и Иоанна, Послания апостола Павла) и множество бесед на отдельные библейские тексты, а также поучения на: праздники, в похвалу святых и слова апологетические (против аномеев, иудействующих и язычников). Святой Иоанн как пресвитер ревностно исполнял заповедь попечения о бедных: при нем Антиохийская Церковь питала каждый день до 3000 дев и вдовиц, не считая заключенных, странников и больных. Слава замечательного пастыря и проповедника росла.

В 397 году, после кончины Константинопольского архиепископа Нектария, святой Иоанн Златоуст был вызван из Антиохии для поставления на Константинопольскую кафедру. В столице святой архипастырь не мог проповедовать так часто, как в Антиохии. Множество дел ожидало решения святителя, он начал с главного — с духовного совершенствования священства. И здесь лучшим примером был он сам. Средства, которые предназначались для архиепископа, святой обратил на содержание нескольких больниц и двух гостиниц для паломников. Архипастырь довольствовался скудной пищей, отказывался от приглашений на обеды. Ревность святителя к утверждению христианской веры распространялась не только на жителей Константинополя, но и на Фракию, включая славян и готов, Малую Азию и Понтийскую область. Им был поставлен епископ для Церкви Боспора, находившейся в Крыму. Святой Иоанн направлял ревностных миссионеров в Финикию, Персию, к скифам, писал послания в Сирию, чтобы вернуть Церкви маркионитов, и добился этого. Много трудов положил святитель на устроение благолепного Богослужения: составил чин Литургии, ввел антифонное пение за всенощным бдением, написал несколько молитв чина елеосвящения. Распущенность столичных нравов, особенно императорского двора, нашла в лице святителя нелицеприятного обличителя. Когда императрица Евдоксия, жена императора Аркадия (395–408), распорядилась о конфискации собственности у вдовы и детей опального вельможи, святой встал на их защиту. Гордая императрица не уступила и затаила гнев на архипастыря. Ненависть Евдоксии к святителю разгорелась с новой силой, когда недоброжелатели сказали ей, будто святитель в своем поучении о суетных женщинах имел в виду ее. Суд, составленный из иерархов, справедливо обличаемых ранее Златоустом, постановил низложить святого Иоанна и за оскорбление императрицы предать казни. Император Аркадий заменил казнь изгнанием, У храма толпился возбужденный народ, решивший защищать своего пастыря. Святитель, чтобы избежать волнений, сам отдал себя в руки властей.

Той же ночью в Константинополе произошло землетрясение. Испуганная Евдоксия просила императора срочно вернуть святого и немедля послала письмо изгнанному пастырю, умоляя его вернуться. Но уже через два месяца новый донос пробудил гнев Евдоксии. В марте 404 года состоялся неправедный собор, постановивший изгнать святого Иоанна. По удалении его из столицы, пожар обратил в пепел здание сената, последовали опустошительные набеги варваров, а в октябре 404 года умерла Евдоксия. Даже язычники видели в этих событиях Небесное наказание за неправедное осуждение угодника Божия.

Находясь в Армении, святитель Иоанн старался укрепить своих духовных чад. В многочисленных письмах (их сохранилось 245) епископам Азии, Африки, Европы и особенно своим друзьям в Константинополе, святой Иоанн утешал страдающих, наставлял и поддерживал своих приверженцев. Зимой 406 года святитель Иоанн был болезнью прикован к постели. Но враги его не унимались. Из столицы пришел приказ перевести святого Иоанна в глухой Питиус (Пицунду, в Абхазии). Истощенный болезнями святитель, в сопровождении конвоя, три месяца в дождь и зной совершал свой последний переход. В Команах силы оставили его. У склепа святого Василиска (.ок. 308, память 22 мая), утешенный явлением мученика («Не унывай, брат Иоанн! Завтра мы будем вместе»), причастившись Святых Тайн, вселенский святитель со словами «Слава Богу за все!» отошел ко Господу 14 сентября 407 года.

Святитель Иоанн Златоуст был погребен в Команах, в 438 году Прокл, Патриарх Константинопольский (434–447), совершая Богослужение в храме святой Софии, произнес похвальное слово памяти своего великого учителя, в котором сказал: «О Иоанн! Жизнь твоя многотрудна, но смерть славна, гроб твой блажен и воздаяние обильно по благодати и милосердию Господа нашего Иисуса Христа. О благодать, препобеждающая пределы, место и время! Место препобедила любовь, предел уничтожила незабвенная память, и местом не ограничились чудеса святителя».

В своем слове Патриарх Прокл сравнивал святителя Иоанна Златоуста со святым Иоанном, Предтечей Господним, проповедовавшим покаяние и также пострадавшим за обличение пороков. Народ, горевший любовью к святителю Иоанну Златоусту, не дав Патриарху докончить своего слова, начал единодушно просить его обратиться к императору с просьбой о перенесении святых мощей святителя из Коман в Константинополь. Святитель Прокл отправился к царю Феодосию II (408–450) и от лица Церкви и народа просил его об этом. Император согласился и отправил в Команы особых посланников с серебряной ракой, чтобы с почетом перевезти святые мощи. Жители Коман глубоко скорбели о том, что их лишают великого сокровища, но не могли противиться царскому указу. Когда же императорские посланцы приступили ко гробу святителя Иоанна, они не смогли взять его мощи. Тогда император, в раскаянии, написал послание святителю, прося у него прощения за себя и за свою мать Евдоксию. Послание это прочли у гроба святителя Иоанна, положили на него и совершили всенощное бдение. Затем приступили к гробнице, легко подняли мощи и внесли на корабль (гробница святителя Иоанна осталась в Команах, близ Пицунды; ныне она находится в кафедральном соборе в городе Сухуми). Тогда же совершилось исцеление убогого человека, приложившегося к покрову от гроба святого. По прибытии мощей святителя Иоанна в Константинополь, 27 января 438 года весь город, во главе с Патриархом Проклом, императором Феодосием, со всем его синклитом и множеством народа вышел навстречу. Многочисленные клирики со свечами, кадилами и хоругвями взяли серебряную раку и с песнопениями внесли ее в церковь святой мученицы Ирины. Когда Патриарх Прокл открыл гроб, тело святителя Иоанна оказалось нетленным, от него исходило благоухание. Припав ко гробу, император Феодосии II со слезами просил святителя простить его мать, говоря от ее имени словами: «Помоги мне, святый отче, во славе своей, которую ты принял от Бога и, прежде, чем я буду осуждена на Страшном суде Христовом, прости меня». Говоря это, он не переставал плакать. Народ не отходил от раки весь день и всю ночь. Наутро мощи святого были отнесены в соборную церковь Святых Апостолов. Когда рака была поставлена на патриаршем престоле, весь народ едиными устами воскликнул: «Прими престол свой, отче!»—и Патриарх Прокл со многими, стоявшими у раки, увидели, как святитель Иоанн открыл уста свои и произнес «Мир всем!»

В IX веке Иосиф Песнописец, Косма Веститор и другие написали песнопения в честь перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста, которые и поныне поются Церковью в воспоминание этого события.

Тропарь святому Иоанну Златоустому, глас 8-й:

Уст твоих, якоже светлость огня, возсиявши благодать, вселенную просвети; не сребролюбия мирови сокровища сниска, высоту нам смиренномудрия показа, но твоими словесы наказуя, отче Иоанне Златоусте, моли Слова Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 6-й

От небес приял еси Божественную благодать, и твоими устнами вся учиши покланятися в Троице Единому Богу, Иоанне Златоусте всеблаженне, преподобне, достойно хвалим тя: еси бо наставник, яко божественная являя.

Вся жизнь преподобного Феодора Студита была отдана стойкой борьбе за чистоту Православия. За свое исповедание он претерпевал гонения и ссылки. В защиту Православия он писал смелые и бескомпромиссные, но удивительно богословски выверенные и аргументированные работы и письма. Опираясь на свой живой опыт монашеского делания, он восстанавил иноческое житие в разоренном и запущенном в иконоборческие годы Константинопольском Студийском монастыре. И все дела преподобного оказались на многие века длиннее его земного поприща. В день памяти преподобного предлагаем читателям портала «Православие.ру» подборку отрывков из его творений.

Что может быть лучше и блаженнее для человека, кроме того, чтобы только служить Живому Богу в святости и праведности, соблюдать свои душу и тело чистыми от всякого греха, пламенно желать будущих благ, постоянно переходить помыслом от земного к небесному, иметь душу свободной от всякой страсти, ускользать, подобно птице, от диавольских силков и возлетать вверх на волю? Такой человек радуется и веселится блаженной и сладкой радостью.

О скорбях

Если мы ищем Царства Небесного, то нам непременно придется идти по тесному и узкому пути, где скорбь, нужда, голод и прочее, причем Бог с целью испытать нашу к нему любовь попускает случаться с нами на краткое время искушениям, окажемся ли мы твердыми в скорбных обстоятельствах.

***

Найдется лишь хотя бы один святой, который прожил без скорби?

Найдется лишь хотя бы один святой, который прожил без скорби? Нет ни одного такого. Поэтому, чада, не смущайтесь тем, что с нами случается, но радуйтесь, что это вас постигло: пусть воспламенится в вас сильнее любовь Божия, чтобы таким образом вам погасить наслаждения и прогнать демонов.

***

Мы, если будем с благодарением и терпением переносить то, что с нами случается, добро нам будет. Если же будем роптать, смущаться и тяготиться, то как удостоимся быть с теми, которые до крови противостали греху? Или как нам не подвергнуться посмеянию в день оный, когда мы и более легкое не захотели совершать с усердием.

***

Получая взамен ничтожных трудов и кратких невзгод Царство Небесное, не будем считать всего этого тяжким. Мученикам ведь приходилось проливать кровь, претерпевать отсечение членов, сокрушение костей, и , однако, они не огорчались от этого, но с сокрушенным духом (см. Дан. 3: 39) взывали к Богу: нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8: 18). Ибо если Сам Господь наш и Бог был заклан, пронзен гвоздями по рукам и ногам, и, как мертвец, был положен в гроб, то чего же важного и особенного в том, если нам нужно переносить то же самое? Наоборот, мы должны к этому стремиться. Нам ведь не приходится терпеть отсечение членов, проливать кровь; так как же после этого нам не переносить благодушно небольших невзгод, дабы по Писанию (см. Евр. 10: 35), получить за это воздаяние совершенных?

***

Мы еще не были поражены и бичуемы, как каждый из преподобных и праведников. В будущем веке какими страданиями за Христа мы сможем превозноситься, если не вынесем бодро и мужественно и этого малого, именно: поругания, стыда, оскорбления, бесчестия, косых взглядов, унижения?

***

В скорби бывает живущий в Господе, ибо тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь (Мф. 7: 14), а противоположный путь иного свойства. Когда же придет конец подвигов, тогда вы узнаете, невесты Христовы, что доставила вам такая жизнь. Вы в неизреченной радости будете вознесены добрыми Ангелами и войдете в нерукотворенную храмину, в небесный брачный чертог, чтобы постоянно, вовеки пребывать с Господом.

Различение духов

По состоянию души старайся определить, кто к тебе пожаловал

По самому состоянию своей души старайся определить, кто к тебе пожаловал, друг или враг. Если он оставляет твою душу безмятежной, не разнеживает ее, а, наоборот, делает ее мужественной, не возбуждает в ней равнодушия к небесным созерцаниям, страху пред будущим, жажде уготованных благ, то это хороший признак. Открой такому Гостю врата своего сердца, введи Его к себе, предложи Ему угощение, дай Ему у себя пристанище, свечеряй с ним, дабы и Он, в свою очередь, напитал тебя для еще большего стремления к Богу и всему Божественному. Но если он вносит в душу смятение, поднимает в ней шум, заставляет тебя уставлять глаза на плоть и кровь, на мирские связи и пристрастия, уже и теперь раздражая и как бы разжигая твою душу пожаром сластей, то – прочь от него подальше, прогони дракона. Он явился, чтобы сделать тебя, воина Христова, добычей какого-нибудь одного и короткого удовольствия. Он приблизился, дабы тебя, героя умертвить навеки одной чашей холодной воды, примешав туда яду удовольствия.

***

Овцы Мои слушаются голоса Моего… За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса (Ин. 10: 27, 5). О, если бы и нам довелось стать достойными этого зова и попасть в число овец Христовых! Ибо где Христос, там нет места противнику-диаволу. Пока праотец наш Адам сохранял здоровым свой душевный слух и слушал Божественный глас, то он и жил в раю и наслаждался горними созерцаниями, нетленной пищей. А когда он послушался наговора змия и вкусил от греховного дерева, то почувствовал стыд от наготы, и когда Бог спросил его: где ты? – скрылся (см. Быт.3: 9–10). Вследствие этого он затем изгоняется из того святого места и осуждается на этот скорбный образ жизни в тлении.

Духовная брань

Нам должно каждый день, скажу даже — каждый час, мужественно вооружаться против страстей при помощи Божией, и вместе с Богом великими подвигами побеждать врага, который всегда жаждет нашей погибели. Но его мечи не могут окончательно погубить внимательно наблюдающего за собой. Невозможно подвизающемуся совершенно не терпеть поражений в слове, и мысли, и в том, что не причиняет греховной смерти. Но надо скорее снова вступить в борьбу и противостоять врагу с надлежащей твердостью.

***

Будем держать якорь веры нашей, прострем парус нашей надежды, и всею силою нашею будем переплывать великую пучину сей жизни. Во время долгого плавания всегда бывает, что нас беспокоят противные ветры, т. е., плотские брани, восстают бури — плотские пожелания; волны и волнения возникают из глубины сердечных помышлений, и многое другое, что случается с плавающими по морю: разбойники — лукавые бесы, скалы — ослепление от неведения, камни, сокрытые под морскою водою — неготовность душ наших. А под многоводием корабля разумеется неисповедание грехов, ибо многократно бывает, что если корабельщики вознерадят о воде в корабле, то от нерадения потопают вместе с кораблем. Поэтому и мы, братие мои возлюбленные, будем ко всему этому иметь великое внимание, и бдительно шествовать путем Божиим.

***

Мы, чада, должны иметь достаточный военный опыт

Вы видите, чада, что нас постигает не временный и периодический холод и ветер, но ежедневные и ежечасные, ежеминутные нападения мстительного демона и что во время этих неподдающихся описанию выступлений его против нас происходят многочисленные и многообразные нашествия на нас, осады, построения и битвы, схватки и столкновения, колотья и поранения, кровопролития и увечья, пленения и захваты. Нельзя ничего сравнить или поставить выше такой войны, обильной опасностями. Одним овладевают, другого пронзают стрелою греховной, иного связывают господством страстей и действительно уводят в плен в мысленный Египет. Одного бьют без конца, у другого ужасными пожеланиями отсекают все члены души. Одного душат сокрытием слова Божия. И блажен среди вас тот воин Христов, в которого стреляют, но он не уязвляется, которого ранят, но он не поражается, уводят в плен, но он не сдается. Восплачем же, чада, и о нас самих, будем непрестанно иметь в виду поднимающуюся против нас войну, рассудительно выстроимся против врагов наших, помогая друг другу и для разрушения демонских укреплений (см. 2 Кор. 10: 4) вооружаясь не телесным, а духовным оружием (Еф. 6: 13–18). Мы, чада, должны иметь достаточный военный опыт; и если кто научится воевать, тому не страшны враги и он не падает случайно.

***

Наш соперник и противник, наш враг диавол далеко не лишен опытности, осведомленности и настойчивости, напротив, он усердно и прямо-таки непостижимо старается, где бы удобнее ему ударить, откуда бы встретить, с какой бы стороны лучше отбить удар, как бы ловчее сделать нападение, как бы пустить стрелу, устроить засаду, подставить ногу, толкнуть и повалить на землю. Разве не мало здесь требуется заботы и прилежания?

***

Мы должны внимать, что настоящая жизнь есть время подвигов, время скорбей и потов; и не малодневных только и временных подвигов, скорбей и потов, но всегдашних, многолетних и во всю жизнь века сего. И опять, кто не устоит в таких подвигах, тот лишается не чего-либо малого, ничтожного и человеческого, но самых Божественных и Небесных вещей. Ибо достигающие искомого многим терпением, всегдашним долготерпением и хранением заповедей, наследуют Небесное Царство и бессмертие, вечную жизнь и неизреченное и неисповедимое успокоение вечными благами; а погрешающие нерадением, леностию, пристрастием и любовию к миру сему и к смертоносным и тлетворным наслаждениям, наследуют вечную муку, бесконечный стыд и стояние ошуюю, и должны будут пойти с бесами туда, где огнь неугасимый, червь неусыпаемый, скрежет зубов, пропасть великая, тартар нестерпимый, узы неразрешимые, самая мрачная преисподня, и не на несколько времени или на год, и не на сто или тысячу лет: ибо мука не будет иметь конца, как думает Ориген, но навсегда и на вечно, как сказал Господь: И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мат. 25: 46).***

Когда по-видимому царствует мир и утверждение (1 Фес. 5: 3), внезапно может возникнуть смятение, бой, война, убийство, и что всего горше – души, а не тела. Коварный враг на некоторое время отступает, чтобы таким образом вызвать ослабление осторожности, а потом сразу, одним нападением, скорее и извратить, и погубить помысл. Ослаблять осторожность нельзя, не может быть времени для отдыха. Он потопил много таких, которые было уже достигли пристани спасения. Вследствие ничтожного нерадения многих таких, которые поднялись было уже на самый небесный свод, он низвел на землю беззакония, у весьма многих он разворовал сокровища добродетелей и пустил их нищими.

***

Диавол – вор. Он постоянно развлекает наш рассудок различными помыслами и мутит его мирской суетой, дабы мы и не нашли места добродетели и благого жития. Но мы не позволим себе обольститься обманом.

***

Будем беречься, чтобы внешние предметы не увлекали наши чувства, и, насколько возможно, больше станем смирять их. Смотреть мы должны разумно, не разбегаться глазами и не обращать их туда и сюда, потому что смотрит не глаз, а душа – внешний человек лишь отображает ее.

***

Не допустим, чтобы помыслы одержали над нами победу

Станем пребывать в непрерывном свидетельстве нашей совести, не преклоним, братия, колена пред Ваалом, не допустим того, чтобы помыслы одержали над нами победу, а еще лучше — будем погашать разженныя стрелы лукаваго слезами, вниманием, молитвою, сокрушением и остальными изнурениями плоти.

***

Стоящие на первом месте тщеславие, самоволие и склонность к наслаждениям не позволяют жить хорошо, в мире, простоте и незлобии, добре проходить короткие и немногие дни этого века. Кто волнуется и враждует, пусть винит себя, а не ближнего. Кто хочет идти прямым путем и образумиться душей и телом, пусть не отстаивает своих склонностей – и прекратятся печали, и умолкнут огорчения, и звери дивии, по выражению Иова примирятся ему (Иов. 5: 23).

***

Будем относится друг ко другу со снисходительностью, будем побеждать других своею готовностью покориться, выдвигая вперед величайшее на диавола оружие – слово «прости».

***

Вы знаете, какие стрелы диавол совне и изнутри направляет против нас, как он для нашей опасности и гибели производит льстивые внушения, страстные движения, пагубные удовольствия, замешательство, смятение и тревогу сердца, как он возбуждает и воспламеняет страсти, подкладывает, по примеру халдеев, нефть, смолу, паклю и хворост в видебурных помыслов и разжигает пламя на сорок девять локтей, согласно сказанному (Дан. 3: 46–47). Итак, кто избежит его? Кто не поклонится золотому истукану и не преклонит колен пред Ваалом (Рим. 11: 4)? Кто скажет: богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся (Дан. 3: 18)? Тот, кто сохраняет себя чистым, с помощью исповеди погашает греховное чувство, совершенно его испепеляет, всякий раз, как в течение дня оно разжигается. Блажен бывает такой подвижник, потому что он вместе с тремя отроками еврейскими получает венец за исповедание и подвижничество.

***

Диавол смущает прелестью удовольствия, а мы станем укреплять в себе желание будущих благ. Он разжигает страсть, а мы будем с благоговением чтить разумное начало нашей души, созданной по образу Божию, или же размышлять об огне геенны, который постигнет всех, делающих подобное; и вообще, какими бы способами мы ни уловлялись, станем соблюдать осторожность.

***

Стойте несокрушимо против диавольских козней, погашая божественными молитвами и призыванием пожар страстей. Возникновение страстей – это свойство нашего естества, но наше дело прогонять их с первым же их вторжением. Враг пришел и начинает воспламенять тебя – ты убеги. Когда искуситель представит тебе неподобающее зрелище, ты закрой очи своей души; когда ненавистный рыбак закинет свою приманку греха в твое сердце, ты отбрось удочку сласти подальше; когда нашептавший в Евины уши смерть станет что-нибудь наговаривать тебе, ты заткни уши; когда, наконец этот мастер, мироварщик и поставщик разных приманок, предложит их тебе в то время, как ты сидишь или ходишь, – не принимай их, ибо от этого закружишься подобно флюгеру.

Сделайся крепким и защищенным стенами городом

Итак, укрепи себя, чадо, со всех сторон, сделайся крепким и защищенным стенами городом, будь медной стеной и камнем недвижимым, дабы тебе остаться непоколебимым, сколько бы раз на тебя не обрушились бури.

***

Маленькое нерадение, пренебрежение, неожиданно тебя охватившее и подчинившее, ввергают тебя тут же в бездну греха.

***

Смотрите за собою, чада мои, и дальше, ибо добро приобретается трудно, у невнимательного оно легко похищается и даже добытое ценою многолетних поисков оно легко исчезает при малейшей небрежности.

***

Смотрите, чтобы сердца ваши никогда не отягощались унынием, расслаблением и неподходящими помыслами и дабы вследствие этого не нашли на ваши души падение и гибель, но с юношеской ревностью закончите остаток своей кратковременной и превременной жизни, да перейдете из этой жизни к будущему веку с доблестными подвигами, со славнейшими преуспеяниями и честнейшими добродетелями, чтобы получить там от Мздовоздаятелдя Бога неувядаемый венец правды.

***

Ввиду того что и каждому из нас дана в настоящей жизни, как бы в качестве поля душа, и мы должны вести на ней всякие духовные работы, чтобы получить запас пищи и продовольствия на будущую жизнь (ибо создавший нас Господь, несомненно, в день Суда потребует этого от нас), то я прошу вас и умоляю: будем вместе, дружно возделывать свои поля, поднимем целину благочестия, засеем ее не по терниям страстей, но по пашне, очищенной от всякой греховной растительности, оросим ее духовными дождями, то есть богосокрушенными слезами, чтобы не причинили ей вреда мысленные звери, обнесем поле крепкой изгородью – страхом Божиим, осветим его солнцем и теплотою духовной любви, дабы нам в конце концов наполнить свои духовные руки снопами и собрать множество пшеницы святых заповедей Христовых. Посему каждый из нас, прошу, пусть покажет прекрасным житием свое поле в хорошем состоянии, плодородным, цветущим в воню благоухания (Быт. 8: 25; ср. 2 Кор. 2: 15–16) Господу.

***

Будем так же рассудительны, как были рассудительны отцы наши, чтобы не терять ни одного дня, ни одного часа, но твердо и усиленно работать над очищением души и изгнанием страстей, держаться в возвышенном созерцании благ, чтобы искать всем сердцем Бога и, стучать в двери и не впадать при этом в отчаяние.

***

Будьте всегда тверды, доколе не удалитесь из здешнего мира

Если дух не будет внимателен и не станет делать всего умеренно и в порядке, то он подвергнется опасности потерять все, что он так хорошо стяжал, – из богача сразу станет бедняком и с высоты славы падет прямо в позор. Посему, прошу вас и молю, будьте всегда тверды, доколе не удалитесь из здешнего мира и не преставитесь в тот надежный и недоступный ворам мир.

***

Время бежит и влечет нас к концу этой мимолетной жизни. Насколько же рассудителен тот человек, который не теряет времени в безразличной жизни и в содеивании диавольских сквернодеяний! Насколько благоразумен тот, кто проводит свою жизнь со вниманием и кто не дает увлечь себя нерадению, но, готовясь к смерти, постоянно напрягает себя и представляет свое, и духовное, и телесное дело чистым пред лицом Вседержителя Бога! Как мудр, тот, кто обращает свой душевный взор горе, к небу, кто созерцая там, хотя, правда, и туманно, красоту горних зрелищ, переносит все свои стремления в жажду одного только этого, и кто паря с вышними Силами, после того ничего уже не находит для себя тяжким, но терпит и обиды, и унижения, и страдания, голод, жажду, холод, зной и катается, по Писанию, среди братий, как камень святой (Зах. 9: 16).

***

Мы ищем и мечтаем о нашем древнем порядке жизни, жизни в раю сладости, из которого мы раньше были изгнаны за безрассудство, повторяем и признаем древнее и отеческое жительство тех святых, которые проидоша въ милотех и в козиях кожах, их же не бе достоин весь мир (Евр. 11: 37–38), покидаем лживый мир и идем к Богу; взираем вверх, на небо, и познаем причины творения и, теряя всё, господствуем надо всем.

***

Спасение есть великое и достойное многого удивления дело. Если мы не отчуждимся совершенно от мира и не станем жить на земле, как на небе, то, простите меня за глупость и невежество, нам не увидеть горнего света. Хотя слово это трудно и строго, но оно истинно.

Преподобный Феодор Студит

Вопрос о том, кто из апостолов займет место по правую руку Христа, возник еще до крестных страданий Спасителя. Сам Христос решил его так: «Кто хочет быть первым, тот пусть будет последним из всех и всем слугой» (Мк. 9: 35). Несмотря на это, отдельные христиане претендовали на высший авторитет в общинах единоверцев и в подкрепление претензий именовали себя: мы – Петровы или мы – Павловы. Похоже, они властно обозначали свое преемство: «Мы напрямую связаны с верховным апостолом. Старший из нас является его полномочным представителем. Даст Бог, станет и его преемником. Мы посмотрели, как живет ваша община, выслушайте же наши нарекания и распоряжения». Подобные инциденты разрушали единство церковной общины, и апостол Павел решительно выступил против: «Разве разделился Христос? Разве Павел распялся за вас?» (1 Кор. 1: 13).

Апостолы Христовы понимали свою власть главным образом как служение. Их великое служение привлекало множество помощников. Рядом с апостолом Петром трудился евангелист Марк, рядом с Павлом – Лука. Помогал первоверховному Павлу и святой Тимофей. В свое первое миссионерское путешествие апостол Павел обратил Тимофея к вере Христовой. На второе и третье миссионерское путешествие Тимофей уже содействовал Павлу в деле проповеди. Первоверховный апостол поставил его епископом и назначил окормлять значительные церковные общины. Ему вручены были от апостола два именных послания. В посланиях к Тимофею ясно прозвучала забота апостола о церковном преемстве. Эти послания – одновременно верительная грамота и череда поручений, практических наставлений[1].

Мы читаем 1-е послание Тимофею и видим перед собой руководство к действию. Всматриваемся во 2-е послание, и перед нами разворачивается завещание великого апостола. Адресовано оно тому, кто становится преемником Павла в его служении. Первоверховный апостол предупреждает, что дальше Тимофею нужно с Божией помощью управляться самому: «Ты будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое. Ибо я уже становлюсь жертвою[2], и время моего отшествия настало» (2 Тим. 4: 5-6). Трудиться на земле апостолу Павлу уже совсем немного; заключенный под стражу за проповедь, он все больше живет грядущим днем Господним. Потому во 2-м послании от апостола Павла значится не обещание приехать к Тимофею, но просьба, чтобы Тимофей поспешил к Павлу (2 Тим. 4: 9).

А дальше очень личное и скорбное: «Димас оставил меня… и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною. Тихика я послал в Ефес… При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня, дабы через меня утвердилось благовестие… И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства» (2 Тим. 4: 10-18). Если бы мы прочли одни лишь сетования «узника Христова» на то, что сотрудники оставили его в трудные дни, это было бы по-человечески понятно. Однако апостол язычников, движимый Христовым смирением, добавил молитву: да не вменится в грех тем, кто оставил его! И еще: скорби узника сменились радостью, Господь дал ему утешение, наполнил силой мужественно выдерживать страдания и благовествовать.

Павловы строки отчетливо напоминают стихи псалмов: «Ближние мои отдалеча мене сташа… ищущи злая мне, глаголаху суетная… Вмале не пролияшася стопы моя… аз же незлобою ходих, Господи, избави мя». По неложному слову Библии, горечь тленной жизни Господь растворяет небесной радостью. Священное Писание исключительно реалистично, не обходит стороной страдания верующей души, но, прямо говоря о страдании, Дух Божий подает надежду, утешает, укрепляет[3]. Вот святой Павел готовится к близкому исходу и, тем не менее, усиленно заботится о своем служении, дает распоряжения о доставке нужных ему книг (2 Тим. 4: 13). Так сила Божия в немощи совершается.

Получивший утешение от Господа святой узник Павел в конце послания просит Тимофея приветствовать братьев и сестер, с которыми они вместе потрудились на благовестии. Потом опять звучит нотка печали. Правда, несколько иначе: «Ераст остался в Коринфе; Трофима же я оставил больного в Милите. Постарайся придти до зимы. Приветствуют тебя Евбул… и все братья. Господь Иисус Христос со духом твоим» (2 Тим. 4: 20-22). Среди драгоценных апостольских слов, бережно сохраненных Тимофеем, дважды повторяется до боли пронзительная просьба: чадо, приходи скорее!

Всем сердцем первоверховный апостол любил Тимофея и перед казнью надеялся увидеть возлюбленного духовного сына. А ведь рядом с Павлом были близкие по духу люди – из Римской Церкви, из духовных чад апостола. Что и говорить, сам евангелист Лука помогал своему наставнику в тяготах подконвойной жизни. Но, видимо, отношения с апостолом Тимофеем складывались какие-то совсем особые. К Тимофею апостол Павел обращался как к своему любимому чаду[4]. Глубокий знаток Писания владыка Кассиан (Безобразов) видел в святом Тимофее преемника апостола Павла по пастырскому служению[5]. Так слагалась золотая цепь апостольского преемства.

Диакон Павел Сержантов

Говорят, блаженная Ксения, проведшая многие дни своей жизни на Смоленском кладбище, часто ходила среди могил, повторяя странную фразу: «Кровь! Сколько крови!» Теперь нам понятен смысл этих слов. России предстояло умыться кровью, напиться крови, захлебнуться кровью в ходе революционного эксперимента, проведенного с планетарным размахом. Обычно о чем-то страшном, что пришлось пережить, люди говорят: «Это не должно повториться». Всматриваться в трагедии тяжело, разбираться в причинах и следствиях страшно. Лучше вот так, в порыве секундного ужаса, отвернуться от темы, тряхнуть головой, словно отгоняя страшное сновидение, и сказать: «Это не должно повториться».

Должно или не должно, это не нам решать. Если у исторического явления есть глубокие причины и если причины эти не то что не устранены, но даже не осознаны, то явление просто обречено на повторение. Вернее, люди обречены на повторное переживание однажды разразившейся беды. Вывод простой: хочется или не хочется, нравится или не нравится, но всматриваться в собственные трагедии и анализировать их придется.

Если в XVIII столетии святой человек предвидел потоки крови, имевшие пролиться в столетии XX-м, то дело ведь не только в прозорливости святого человека. Дело также и в тех исторических ошибках, которые, наслаиваясь и накапливаясь, готовы со временем слепиться в ком и, сорвавшись с горы, расплющить все, что на пути попадется. Мы не видим цельной картины мира. Наш взгляд выхватывает дробные его части, и сердце питается не ощущением целого, а осколками бытия. Поэтому в повседневности мы не способны ни на прозорливость, ни на глубокое предчувствие. Те же люди, которые вникали в глубинную суть процессов, почти в один голос предупреждали о грозовых тучах, собирающихся над Отечеством. Итак, урок номер один. История – не фатальный, заранее предсказанный процесс. Это живая ткань, образованная сцеплением свободно действующих воль. На историю можно и нужно влиять. А там, где она «вдруг» являет свой звериный облик и начинает пожирать ничего плохого не ждавших обывателей, – там обыватели виновны. Не потрудились, значит, распознать признаки времени, не потрудились и усилия приложить в нужном направлении.

Из всех виновных в революции, а как следствие – братоубийственной войне, репрессиях, гонении на Церковь, пока что названо только одно действующее лицо – интеллигенция. Она сама облегчила поиск виновных, поскольку слова осуждения прозвучали именно из уст ее лучших, прозревших посреди несчастий представителей. Интеллигенции ставится в вину ее безбытность, оторванность от народной жизни, филантропическая мечтательность. «Русскими быть перестали, западными людьми так и не сделались. Жар сердца истратили на влюбленность в чужую социальную мечту». Подобные «филиппики» в адрес профессуры, писателей и ученых можно продолжать и продолжать. Слова эти справедливы.

Революция стала плодом мысленного заблуждения, плодом уверования в ложь. А в любом народе функция переработки идей, различения добра и зла в области ума принадлежит не всем вообще, но представителям интеллигенции в первую очередь. Но справедливым будет заметить, что не на одной интеллигенции лежит тяжесть исторической ответственности.

Церковь Русская, то есть люди, ее составлявшие и наполнявшие, так ли уж свободны от ответственности? Неужели мы вправду думаем, что дело все в масонском заговоре, кознях германской контрразведки, пломбированном вагоне и прочем? Я лично так не думаю. Сама церковная жизнь наша в общих чертах несколько долгих столетий повторяла ошибки, свойственные интеллигенции. Вот слова человека, которого нельзя обвинить в нелюбви к Родине и в незнании ее истории: «Богословская наука была принесена в Россию с Запада. Слишком долго она оставалась в России чужестранкой. Она оставалась каким-то инославным включением в церковно-органическую ткань. Превращалась в предмет преподавания, переставала быть разысканием истины или исповеданием веры. Богословская мысль отвыкла прислушиваться к биению церковного сердца. И у многих верующих создавалась опасная привычка обходиться без всякого богословия вообще, заменяя его кто чем: Книгою правил, или Типиконом, или преданием старины, бытовым обрядом или лирикой души. Душа вовлекается в игру мнимостей и настроений» (Флоровский Г. Пути русского богословия). Если уж церковное сознание отвлечено от трезвого пути отцов в сторону «мнимостей и игры настроений», то кто способен будет противостать мысленным соблазнам и разукрашенной лжи?!

Церковь боролась за истину и противостояла лжи, видела надвигающуюся беду и предупреждала верных чад. Но делалось это не в стройном порядке и не единым фронтом. Борцы были похожи, скорее, на одиноких защитников Брестской крепости, воевавших до конца, и умирали за истину. Иногда их встревоженный голос и их подчеркнутое одиночество были до неразличимости подобны близкому к отчаянию одиночеству ветхозаветных пророков. Те кричали во весь голос и приходили в ужас от того, что их не понимали. Было подобное и в нашей истории.

Ну, а потом пришла беда. Пришла вначале так, что всем казалось: стоит завтра проснуться, и все будет по-старому. Но просыпались – а лучше не становилось. Становилось хуже, и уже боялись ложиться спать, а, уснувши, не хотели просыпаться.

Смерть стала привычной, голод стал обыденным, в человеке уже трудно было признать существо, сотворенное «по образу и подобию Бога». И полилась кровь. Мы далеки от мысли, что все убиенные и замученные святы. Голгофа убеждает нас в этом. Два злодея, одинаково наказанных за одинаковые злодеяния, висят по обеим сторонам от Безгрешного Иисуса. Оба рядом с Мессией, оба в муках заканчивают жизнь. Казалось бы, их загробная участь должна быть одинакова. Но вместо этого одному обещано в сей же день быть со Христом в раю, а другой вынужден разрешиться от тела и продолжить муку, теперь уже только душевную.

Само по себе страдание не спасает. И «если кто подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. 2: 5). За Христа страдали не все. Кто-то страдал за свои грехи, кто-то платил за свои ошибки, многим пришлось платить за чужие ошибки и за чужие, столетиями накопившиеся грехи. Разобраться в этом хитросплетении судеб нам не дано – не под силу. Бог один знает все. Мы же, не зная все о всех, знаем многие имена людей, действительно умерших за Господа: тех, кто перед расстрелом молился; кто терпеливо переносил ссылки и тюрьмы; кто не озлобился; кто и по смерти жив и совершает чудеса. Это великая княгиня Елисавета, до последнего вздоха перевязывавшая раны тем, кто вместе с ней был сброшен в шахту под Алапаевском. Это Киевский митрополит Владимир, благословивший убийц пред своим расстрелом. Это архиепископ Фаддей, утопленный палачами (!) в выгребной яме. Это еще многие сотни и тысячи священников, монашествующих и мирян, с чьими жизнеописаниями стоит знакомиться, ибо они – мученики Господни, и знакомиться долгие годы, ибо много их.

Им во многом было тяжелее, чем мученикам древности. Те часто жили в ожидании гонений, внутренне готовились к ним, как к вполне реальному, а то и неизбежному исходу земной жизни. Наши же страдальцы в большинстве случаев и представить не могли, что их православное Отечество станет одним большим концлагерем, а некоторые еще вчера верующие соседи – палачами и предателями.

В войне немалую роль играет фактор внезапности. Обескуражить противника, напасть неожиданно почти всегда означает смять его ряды, обратить его в бегство. В духовной войне законы те же. Лукавый долго готовился и внезапно напал. Но смял и обратил в бегство далеко не всех. Даже те, кто не верил в катастрофу, не был к ней приготовлен, быстро избавились от иллюзий, поправили фитили в светильниках и приготовились к смерти.

***

«Вот ты попал в руки врага, – писал Сенека Луцилию, – и он приказал вести тебя на смерть. Но ведь и так идешь ты к этой цели!»

Красивая мысль, с которой трудно спорить. К смерти нужно готовиться всю жизнь. Только вот есть у красивых мыслей свойство улетучиваться при приближении настоящей боли, реальной угрозы, подлинного страдания. Да и народ наш, прошедший через огненное испытание, вовсе не принадлежал к школе стоиков, равно как и к любой другой философской школе. У терпения и мужества нашего народа иные корни – евангельские. Отсюда же та неистребимость народной жизни, которая неизменно возрождалась после жестоких испытаний до сих пор и обещает надежду на полнокровное бытие в будущем. Именно память о новомучениках и молитвенное общение с ними способны сообщить Русской Церкви особенную глубину и мудрость, необходимые для творческого решения проблем, стоящих перед лицом современности.

Мы представляем себе их лица на пожелтевших фотографиях, когда читаем в Писании о тех, что «замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу; были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча» (Евр. 11: 35–37).

***

В отношении новомучеников можно совершить две страшные ошибки. Первая именуется преступным забвением, при котором никто особо не помнит о трагическом прошлом и живет так, словно ничего не случилось. Вторая ошибка более опасна, поскольку более похожа на истину. Назовем ее так: превозношение чужими заслугами. Это когда мы недрожащим голосом гордо заявляем, что, дескать, велика наша вера и Церковь наша велика (между строк подразумевается, что и сами мы велики), раз такие испытания пережили и перетерпели.

Почитание новомучеников не должно мешать оставаться вопросу: да как же это все могло произойти в православной стране?!

Это почитание должно совершаться с содроганием при мысли о величине страданий и масштабе гонений.

И еще один вопрос должен звучать коли не вслух, так в совести: а мы сегодня все ли правильно делаем? Не ждет ли и нас очередное огненное испытание? Ошибки наши не придется ли омывать своей кровью тем, кто придет после нас?

И лишь после того, как вопросы эти прозвучали, мнится мне, можно порадоваться. Ибо мы «приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех – Богу, и к духам праведников, достигших совершенства» (Евр. 12: 22–23).

Протоиерей Андрей Ткачев

Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, Чудотворец

Тропарь
глас 4
Правило веры и образ кротости,/ воздержания учителя/ яви тя стаду твоему/ Яже вещей Истина./ Сего ради стяжал еси смирением высокая,/ нищетою богатая,/ отче священноначальниче Николае,/ моли Христа Бога,// спастися душам нашим.

Кондак
глас 3
В Мирех, святе, священнодействитель показался еси,/ Христово бо, преподобне, Евангелие исполнив,/ положил еси душу твою о людех твоих/ и спасл еси неповинныя от смерти./ Сего ради освятился еси,// яко великий таинник Божия благодати.

Величание

Величаем тя, Cвятителю отче наш Николае, и чтим святую память Твою, Ты бо молиши о нас Христа Бога нашего.

Слово под праздник святителя Николая

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Мы празднуем сегодня день смерти святителя Николая Чудотворца. Какое это странное совмещение слов: праздник о смерти… Обычно, когда кого-нибудь застигнет смерть, мы тоскуем и плачем об этом; а когда умрет святой — мы об этом ликуем. Как же это возможно?

Возможно это только потому, что когда умирает грешник, у остающихся тяжело лежит на сердце чувство, что настало время разлуки, хотя бы временной. Как бы ни была крепка наша вера, как бы надежда нас ни окрыляла, как бы мы ни были уверены в том, что Бог любви никогда окончательно не отделит друг от друга тех, которые любят друг друга хоть несовершенной, земной любовью — все-таки остается грусть и тоска о том, что мы не увидим в течение долгих лет лица, выражения глаз, светящихся на нас лаской, не прикоснемся к дорогому человеку благоговейной рукой, не услышим его голоса, доводящего до нашего сердца его ласку и любовь…

Но наше отношение к святому не совсем таково. Даже те, кто был современником святых, уже при их жизни успели осознать, что, живя полнотой небесной жизни, святой не отделился от земли при жизни, и что когда он телом почиет, он все равно останется в этой тайне Церкви, соединяющей живых и усопших в едино тело, в един дух, в едину тайну вечной, Божественной, победившей все жизни.

Умирая, святые могли сказать, как Павел говорил: я подвигом добрым подвизался, веру сохранил; теперь готовится мне награда вечная, теперь я делаюсь сам жертвоприношением…

И вот это сознание – не головное, а сознание сердца, живое чувство сердца о том, что святой не может от нас отлучиться (так же как от нас не отлучается ставший для нас невидимым Христос воскресший, так же как не отсутствует невидимый нам Бог), вот это сознание позволяет нам радоваться в день, когда, как говорили древние христиане, человек родился в вечную жизнь. Он не умер – а родился, вошел в вечность, во весь простор, во всю полноту жизни. Он – в ожидании новой победы жизни, которой мы все чаем: воскресения мертвых в последний день, когда уже все преграды разделения падут, и когда мы возликуем не только о победе вечности, но о том, что Бог и временное вернул к жизни – но во славе, новой сияющей славе.

Один из древних отцов Церкви, святой Ириней Лионский говорит: « Слава Божия – это человек, до конца ставший Человеком…» Святые являются такой славой для Бога; глядя на них, мы изумляемся тому, что Бог может совершить над человеком.

И вот, мы радуемся в день смерти того, кто на земле был небесным человеком, а войдя в вечность, стал для нас предстателем и молитвенником, не отлучившись от нас, оставаясь не только таким же близким, становясь еще более близким, потому что мы делаемся близкими друг другу по мере того, как делаемся близкими, родными, своими Живому Богу, Богу любви. Радость наша сегодня так глубока! Господь на земле пожал, словно зрелый колос, святителя Николая. Теперь он торжествует с Богом, на небесах; и как он любил землю и людей, умел жалеть, сострадать, умел окружить всех и встретить каждого изумительной ласковой, вдумчивой заботой, так и теперь он молится о нас всех, заботливо, вдумчиво.

Когда читаешь его жизнь, поражаешься, что он не только о духовном заботился; он заботился о каждой человеческой нужде, о самых скромных человеческих нуждах. Он умел радоваться с радующимися, он умел плакать с плачущими, он умел утешить и поддержать тех, кому нужно было утешение и поддержка. И вот почему народ, мирликийская паства его так полюбила, и почему весь христианский народ так его чтит: ничего нет слишком ничтожного, на что он не обратил бы внимание своей творческой любви. Нет ничего на земле, что казалось бы недостойно его молитв и недостойно его трудов: и болезнь, и беднота, и обездоленность, и опозоренность, и страх, и грех, и радость, и надежда, и любовь – все нашло живой отклик в его глубоком человеческом сердце. И он нам оставил образ человека, который является сиянием Божией красоты, он нам в себе оставил как бы живую, действующую икону подлинного человека.

Но оставил он нам ее не только для того, чтобы мы ликовали, восхищались, изумлялись; он нам оставил свой образ для того, чтобы мы от него научились, как жить, какой любовью любить, как забывать себя и помнить бесстрашно, жертвенно, радостно всякую нужду другого человека.

Он нам оставил образ и того, как умирать, как созреть, как встать перед Богом в последний час, отдав Ему душу радостно, словно возвращаясь в отчий дом. Когда я был юношей, мой отец мне раз сказал: научись в течение твоей жизни так ожидать смерть, как юноша трепетно ожидает прихода своей невесты… Вот так ждал и святитель Николай часа смертного, когда раскроются смертные врата, когда падут все узы, когда вспорхнет душа его на свободу, когда ему дано будет лицезреть Того Бога, Которому он поклонялся верой и любовью. Так и нам дано ждать — ждать творчески, не ждать оцепенело, в страхе смерти, а ждать с радостью того времени, той встречи с Богом, которая нас сроднит не только с Живым Богом нашим, со Христом, ставшим человеком, но и с каждым человеком, потому что только в Боге мы делаемся едины…

Отцы Церкви нас призывают жить страхом смертным. Из столетия в столетие мы эти слова слышим, и из столетия в столетие мы их превратно понимаем. Сколько людей живет страхом того, что вот-вот наступит смерть, и за смертью – суд, а за судом – что? Неизвестно. Ад? Прощение?.. Но не об этом страхе смертном говорили отцы. Отцы говорили о том, что если бы мы помнили, что через мгновение можем умереть, как бы мы спешили делать все добро, которое мы еще можем успеть сделать! Если бы мы думали постоянно, трепетно о том, что стоящий рядом с нами человек, которому мы сейчас можем сделать доброе или злое, может умереть – как бы мы спешили о нем позаботиться! Не было бы тогда никакой нужды, ни большой, ни малой, которая превосходила бы нашу способность жизнь посвятить человеку, который вот-вот умрет.

Я уже сказал нечто о своем отце; простите – я скажу еще одно личное. Моя мать три года умирала; она это знала, потому что я это сказал ей. И когда смерть вошла в нашу жизнь, она жизнь преобразила тем, что каждое мгновение, каждое слово, каждое действие – потому что оно могло быть последним – должно было быть совершенным выражением всей любви, всей ласки, всего благоговения, которые между нами были. И вот три года не было мелочи и не было крупных вещей, а было только торжество трепетной, благоговейной любви, где все сливалось в великое, потому что и в одном слове можно заключить всю любовь, и в одном движении можно выразить всю любовь; и это должно быть так.

Святые это понимали не только по отношению к одному человеку, кого они любили особенно ласково и на протяжении каких-то малых лет, на которые у них хватало духа. Святые умели так жить в течение целой жизни, изо дня в день, из часа в час, по отношению к каждому человеку, потому что в каждом они видели образ Божий, живую икону, но – Боже! – порой такую оскверненную, икону такую изуродованную, которую они созерцали с особенной болью и с особенной любовью, как мы созерцали бы икону, затоптанную в грязь перед нашими глазами. А каждый из нас грехом своим затаптывает в грязь образ Божий в себе.

Подумайте над этим. Подумайте над тем, как славна, как дивна может быть смерть, если только мы проживем жизнь, как святые. Они – подобные нам люди, отличающиеся от нас только смелостью и горением духа. Если бы мы подобно им жили! И как богата могла бы быть для нас память смертная, если вместо того, чтобы называться, на нашем языке, страхом перед смертью, она была бы постоянным напоминанием, что каждое мгновение есть и может стать дверью в вечную жизнь. Каждое мгновение, исполненное всей любовью, всем смирением, всем восторгом и крепостью души, может распахнуть время к вечности и нашу землю сделать уже местом, где явлен рай, местом, где живет Бог, местом, где мы едины в любви, местом, где все дурное, мертвое, темное, грязное побеждено, преображено, стало светом, стало чистотой, стало Божественным.

Дай нам Господь вдуматься в эти образы святых, и не друг друга, даже не себя спрашивать о том, что же делать, а обратиться прямо к ним, к этим святым, из которых некоторые были поначалу разбойниками, грешниками, людьми страшными для других, но которые сумели величием души воспринять Бога и вырасти в меру возраста Христова. Станем их спрашивать… Что с тобой случилось, отче Николае? Что ты сделал, как ты раскрылся силе Божественной любви и благодати?.. И он нам ответит; он своей жизнью и своей молитвой сделает для нас возможным то, что нам кажется невозможным, потому что сила Божия в немощи совершается, и все нам доступно, все нам возможно в укрепляющем нас Господе Иисусе Христе.

Аминь.

Слово, произнесенное на всенощной под праздник святителя Николая, 18 декабря 1973 г., в храме его имени, что в Кузнецах (Москва)

Митрополит Сурожский Антоний

Источник: сайт pravoslavie.ru (18.12.2011 г.)

Введение во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии

В праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы начинают петь: «Христос раждается», приготовляя верующих к достойному сретению праздника Рождества Христова. Поняв это внушение и действуй по нему. Углубись в таинство воплощения Единородного Сына Божия, взойди до начала его в предвечном совете Божием о бытии мира и человека в нем, усмотри отражение его в сотворении человека, радостно встреть первое о нем благовестие тотчас по падении, проследи разумно постепенное его раскрытие в пророчествах и прообразах ветхозаветных; уясни, кто и как приготовился к принятию воплощенного Бога, под влиянием Божественных воспитательных учреждений и действий, среди Израиля, — перейди, если хочешь, за пределы народа Божия, и там собери лучи света Божия, во тьме светящегося, — и сообрази, насколько избранные от всех народов дошли до предчувствия необыкновенного проявления Божеского смотрения о людях. Это будет мысленное приготовление. Но тут пост: соберись же поговеть, исповедуйся и причастись св. Христовых таин: это будет приготовление деятельное и жизненное. Если, вследствие всего этого, даст тебе Господь ощутить силу пришествия Своего во плоти — то, когда придет праздник, ты будешь праздновать его не из-за чуждой тебе радости, а из-за своей кровной.

Святитель Феофан Затворник.
Источник: сайт pravoslavie.ru

Тропарь
глас 4
Днесь благоволения Божия предображение/ и человеков спасения проповедание:/ в храме Божии ясно Дева является/ и Христа всем предвозвещает./ Той и мы велегласно возопиим:/ радуйся, смотрения// Зиждителева исполнение.

Кондак
глас 4
Пречистый храм Спасов,/ многоценный чертог и Дева,/ священное сокровище славы Божия,/ днесь вводится в дом Господень, благодать совводящи,/ Яже в Дусе Божественном,/ Юже воспевают Ангели Божии:// Сия есть селение Небесное.

Величание
Величаем Тя,/ Пресвятая Дево,/ Богоизбранная Отроковице,/ и чтим еже в храм Господень// вхождение Твое.

Казанская икона Божией Матери

Празднование в честь Казанской иконы Божией Матери происходит в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 г.

Тропарь
глас 4

Заступнице усердная,/ Мати Господа Вышняго,/ за всех молиши Сына Твоего, Христа Бога нашего,/ и всем твориши спастися,/ в державный Твой покров прибегающим./ Всех нас заступи, о Госпоже Царице и Владычице,/ иже в напастех, и скорбех, и в болезнех, обремененных грехи многими,/ предстоящих и молящихся Тебе/ умиленною душею и сокрушенным сердцем,/ пред пречистым Твоим образом со слезами,/ и невозвратно надежду имущих на Тя/ избавления всех зол./ Всем полезная даруй/ и вся спаси, Богородице Дево:// Ты бо еси Божественный покров рабом Твоим.

Кондак
глас 8

Притецем, людие, к тихому сему и доброму пристанищу,/ скорой Помощнице, готовому и теплому спасению, покрову Девы,/ ускорим на молитву и потщимся на покаяние,/ источает бо нам неоскудныя милости Пречистая Богородица,/ предваряет на помощь и избавляет от великих бед и зол// благонравныя и богобоящияся рабы Своя.

Молитва

Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Со страхом, верою и любовию пред честною иконою Твоею припадающе, молим Тя: не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе, умоли, Милосердая Мати, Сына Твоего и Бога нашего, Господа Иисуса Христа, да сохранит мирну страну нашу, Церковь же Свою святую непоколебиму да соблюдет и от неверия, ересей и раскола да избавит. Не имамы бо иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Пречистая Дево: Ты еси всесильная христиан Помощница и Заступница. Избави же и всех с верою Тебе молящихся от падений греховных, от навета злых человек, от всяких искушений, скорбей, болезней, бед и от внезапныя смерти; даруй нам дух сокрушения, смирения сердца, чистоту помышлений, исправления греховныя жизни и оставление прегрешений, да вси, благодарне воспевающе величия и милости Твоя, являемыя над нами зде на земли, сподобимся и Небеснаго Царствия и тамо со всеми святыми прославим пречестное и великолепое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

Величание

Величаем Тя,/ Пресвятая Дево,/ и чтим образ Твой святый,/ от него же истекает благодатная помощь// всем с верою притекающим к нему.