А колокола все звонили и звонили… Величественный колокольный звон плыл над Оптиной Пустынью, призывая паломников на всенощную службу. Словно посланник из другого мира, вечерний благовест, казалось, старался достучаться до каждого, разбудить что-то ведомое ему одному, дремлющее в человеческих душах. Звук колоколов пронизывал тебя всего, ты забывал обо всем на свете. Хотелось только, чтобы этот звон не кончался, хотелось быть в нем вечно. И слушать, и думать, и вспоминать давным-давно забытое… Читать далее →

Пре­по­доб­ная Пе­ла­гея (Пе­ла­гия) ро­ди­лась в Ан­тио­хии Си­рий­ской и до сво­е­го об­ра­ще­ния ко Хри­сту бы­ла лег­ко­мыс­лен­ной и рас­пу­щен­ной де­ви­цей. Имея очень при­вле­ка­тель­ную на­руж­ность, она укра­ша­ла се­бя рос­кош­ны­ми одеж­да­ми, зо­ло­том и дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми, за что по­клон­ни­ки на­зы­ва­ли ее Мар­га­ри­той, т. е. жем­чу­жи­ной.

Од­на­жды в Ан­тио­хию съе­ха­лись на со­бор епи­ско­пы со­сед­них епар­хий. Сре­ди них на­хо­дил­ся Нонн, епи­скоп Илио­поль­ский, из­вест­ный сво­ей муд­ро­стью и пра­вед­ной жиз­нью. Во вре­мя пе­ре­ры­ва епи­ско­пы вы­шли из хра­ма, где они за­се­да­ли, и вдруг пе­ред ни­ми по­яви­лась шум­ная тол­па юно­шей. Сре­ди них осо­бен­но вы­де­ля­лась сво­ей кра­со­той од­на де­ви­ца – с об­на­жен­ны­ми пле­ча­ми и нескром­но оде­тая. Это бы­ла Пе­ла­гия. Она гром­ко шу­ти­ла и сме­я­лась, а по­клон­ни­ки ви­лись во­круг нее. Сму­щен­ные епи­ско­пы по­ту­пи­ли свои взо­ры, а свя­той Нонн, на­про­тив, стал при­сталь­но рас­смат­ри­вать Пе­ла­гию. Ко­гда шум­ная тол­па уда­ли­лась, Нонн спро­сил епи­ско­пов: «Раз­ве не по­нра­ви­лась вам кра­со­та этой жен­щи­ны и ее на­ряд?». Они мол­ча­ли. То­гда Нонн про­дол­жал: «А я мно­го­му на­учил­ся от нее. Она по­ста­ви­ла сво­ей це­лью нра­вить­ся лю­дям и, как вы ду­ма­е­те, сколь­ко ча­сов упо­тре­би­ла она на укра­ше­ние се­бя, на за­бо­ту, чтобы по­ка­зать­ся кра­си­вее дру­гих жен­щин в гла­зах сво­их по­чи­та­те­лей! На Страш­ном су­де ею осу­дит нас Гос­подь, по­то­му что мы, имея на Небе бес­смерт­но­го Же­ни­ха, пре­не­бре­га­ем со­сто­я­ни­ем сво­ей ду­ши. С чем мы пред­ста­нем пе­ред Ним?».

При­дя в го­сти­ни­цу, свя­той Нонн стал усерд­но мо­лить­ся о спа­се­нии Пе­ла­гии. В сле­ду­ю­щее вос­кре­се­ние, ко­гда Нонн со­вер­шал Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, Пе­ла­гия, вле­ко­мая та­ин­ствен­ной си­лой, впер­вые при­шла в храм. Бо­го­слу­же­ние и про­по­ведь свя­то­го Иоан­на о Страш­ном су­де так по­тряс­ли ее, что она при­шла в ужас от сво­ей греш­ной жиз­ни. При­дя к Нон­ну, она изъ­яви­ла же­ла­ние кре­стить­ся, но не бы­ла уве­ре­на, по­ми­лу­ет ли ее Гос­подь: «Гре­хи мои мно­го­чис­лен­нее пес­ка мор­ско­го, и не до­станет во­ды в мо­ре, чтобы омыть мои сквер­ные де­ла». Доб­рый пас­тырь уте­шил ее на­деж­дой на ми­ло­сер­дие Бо­жие и кре­стил ее.

Став хри­сти­ан­кой, Пе­ла­гия со­бра­ла свое иму­ще­ство и при­нес­ла Нон­ну. Нонн же ве­лел раз­дать его ни­щим, го­во­ря: «Пусть бу­дет ум­но по­тра­че­но ху­до со­бран­ное». Несколь­ко дней спу­стя Пе­ла­гия, пе­ре­одев­шись в муж­скую одеж­ду, уда­ли­лась из го­ро­да. По­шла она в Иеру­са­лим и здесь при­ня­ла мо­на­ше­ский по­стриг. Ее при­ня­ли за юно­шу. Устро­ив се­бе кел­лию на Еле­он­ской го­ре, она за­тво­ри­лась в ней и ста­ла ве­сти су­ро­вую мо­на­ше­скую жизнь в по­ка­я­нии, по­сте и мо­лит­ве. Жи­те­ли окрест­ных мест счи­та­ли ее за ино­ка Пе­ла­гия, ев­ну­ха. По­сле несколь­ких лет, до­стиг­нув вы­со­ких ду­хов­ных да­ро­ва­ний, инок Пе­ла­гий скон­чал­ся при­бли­зи­тель­но в 457 го­ду. При по­гре­бе­нии об­на­ру­жи­лось, что по­чив­ший инок – жен­щи­на.

С детства я слышал выражение «фома неверующий». Так с упреком говорили о ком-то, кто не верит вполне достоверным известиям. Был даже такой стишок про пионера Фому, который никому не верил, в том числе людям, которые предупреждали об опасности, а в итоге его съел крокодил. В общем, Фома был символом упорного неверия. Тогда я ничего не знал об апостоле, по имени которого пошло это выражение, а когда узнал лучше, понял, что он являет что-то совсем другое.

В евангельском повествовании достаточно людей, которые выражают неверие и требуют доказательств. Господь отказывает им. Фома требует доказательств — и их получает. Почему?

Потому что неверие бывает очень разным. Бывает так, что человек не смеет верить — для него Благая Весть слишком блага, слишком хороша, чтобы быть правдой: «Оно, конечно, было бы замечательно: Любящий Бог, Готовый простить, утешить и даровать вечную жизнь, но это все утешительные фантазии, а в реальности — потерянность, бессмыслица, боль и смерть». Бывает другое неверие: когда Благая Весть и не кажется благой, и человек настаивает, как Антихрист у Соловьева: «Не воскрес! Не воскрес! Сгнил, сгнил в земле!» Весть о том, что Иисус есть Господь и Спаситель, кажется ему страшно неудобной, неприятной, глубоко огорчительной — и он яростно хочет, чтобы это было неправдой. Такой человек, как и евангельские фарисеи, требует знамений именно затем, чтобы их не получить. Он не собирается верить в любом случае.

Неверие Фомы — именно первого типа. Фома выглядит пессимистом. В горестные, сокрушительные вести он верит сразу и без испытаний, в радостные — нет. Когда Господь говорит о том, что будет убит, апостолы просят дать сесть по правую и по левую сторону от Него во славе — как будто совершенно не понимая, о чем идет речь.

И из всех учеников, насколько мы можем видеть из текста, только двое верят Его словам прямо и буквально. Иуда, который начинает искать себе возможности покинуть эту опасную (и обреченную) группу и заодно поправить свои финансовые дела, и Фома, который через некоторое время говорит: «Пойдем и мы умрем с ним» (Иоан.11:16).

Он сразу верит в смерть — и сомневается в Воскресении, но он не уходит и не предает. Он готов пойти и умереть с Иисусом. Не ожидая победы, не ожидая славы, не ожидая вообще ничего хорошего. Просто, раз уж Господу надлежит умереть, надо идти и умереть с Ним. Это тоже вера — но не радостная уверенность в победе, а готовность хранить верность и следовать за Господом Иисусом куда угодно, даже ясно видя впереди смерть.

В сказке К.С. Льюиса «Серебряное Кресло» Лужехмур отвечает колдунье, правящей в подземном мире:

«Может, и правда все, что вы тут говорили. Не удивлюсь. Лично я из тех, кто всегда готов к худшему. Так что не стану с вами спорить. Но все-таки одну вещь я должен сказать. Допустим, мы и впрямь увидели во сне или придумали деревья, траву, солнце, луну и звезды и даже самого Аслана. Допустим. В таком случае вынужден заявить, что наши придуманные вещи куда важнее настоящих. Предположим, что эта мрачная дыра — ваше королевство — и есть единственный мир. В таком случае он поразительно жалкий! Смешно. И если подумать, выходит очень забавно. Мы, может быть, и дети, затеявшие игру, но, выходит, мы, играя, придумали мир, который по всем статьям лучше вашего, настоящего. И потому я за этот придуманный мир. Я на стороне Аслана, даже если настоящего Аслана не существует. Я буду стараться жить, как нарниец, даже если не существует никакой Нарнии. Так что спасибо за ужин, но если эти двое джентльменов и юная леди готовы, то мы немедленно покидаем ваш двор и побредем через тьму в поисках Надземья. Этому мы и посвятим свою жизнь. И даже если она будет не очень долгой, то потеря невелика, если мир — такое скучное место, каким вы его описали».

Апостол Фома всегда готов к худшему: Христос не воскрес, жены мироносицы бредят, апостолы — вслед за ними, но он не предает и не уходит. Фома — и это очень важно отметить — остается с учениками. Поэтому его неверие — совсем другого рода, чем неверие фарисеев.

И Христос отвечает на сомнения Фомы — Он является ему лично. И Фома немедленно восклицает: «Господь мой и Бог мой!»

Господь отвечает ему словами: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Иоан. 20:29).

Иногда люди говорят: «У меня нет веры», имея в виду примерно то, что у них нет радостного переживания присутствия Божия, ликующей уверенности в том, что Христос воистину воскрес… Они вообще легко впадают в пессимизм. Но пример Фомы показывает, что там, где человек совершает выбор быть со Христом, следовать за Ним, оставаться с Его учениками, даже если никакой уверенности нет — Христос Сам приходит, чтобы дать ему веру. И блаженство таких людей особенно велико, когда они решают веровать, не видев.

Сергей Худиев

Святая Харитина жила в Киликии около 303 года, в правление императора Диоклетиана. Она была служанкой человека по имени Клавдий. Узнав, что Харитина христианка, комит Дометий написал ее господину, чтобы тот отправил служанку к нему для допроса. Клавдий не сомневался в исходе испытания и, удрученный мыслью о том, что лишится Харитины, надел власяницу и горько плакал. Но христианка, исполненная радостной уверенности учеников Господних, утешила его такими словами: «Мой господин, радуйся, а не скорби, ибо я буду принесена Богу как достойная жертва за мои и твои грехи». Клавдий ей отвечал: «Раба Божия, помяни меня в Царстве Небесном», – и повел к комиту.

Представ перед его судом, юная дева без всякого волнения отважно исповедала Христа. Чтобы опозорить Харитину, ее коротко остригли, но Божественной силой у нее тотчас вновь выросли пышные волосы. Тогда палачи сняли кожу с головы святой и приложили к ней пылающие угли, затем вонзили ей в грудь раскаленные вертела и факелами сожгли бока, после чего бросили в море, привязав к шее тяжелый камень.

Однако Харитина чудесным образом была освобождена и вновь явилась перед наместником, чтобы показать, насколько христианская вера сильнее всех пыток, которые он способен изобрести. Тиран приказал вырвать ей зубы и подвергнуть новым истязаниям, а потом велел отдать святую на поругание, отправив в блудилище. Но святая попросила Господа избавить ее от этого испытания – и в тот же миг душа Харитины отошла к Богу.

Святые мощи мученицы, брошенные в море, были чудом вынесены на берег. Их взял и предал погребению Клавдий.

Память 17 октября

Святой Петр жил на рубеже VII–VIII веков и был родом из города Капитолии. Он восхищал всех мудростью и умом. Петр женился и имел трех сыновей. Но поскольку его любовь к Богу была сильнее любви к семье, он расстался с женой и стал монахом. Затем епископ Бостры, против воли Петра, рукоположил его в пресвитера.

Тяжело заболев в возрасте шестидесяти лет, Петр сокрушался, что мученический венец может миновать его. Тогда, созвав именитых мусульман, он вместо обещанного завещания пламенно исповедовал перед ними христианскую веру и закончил резкими обличениями ислама. Против всякого ожидания Петр выздоровел и, все больше стремясь приобщиться к славе мучеников, начал ревностно проповедовать, осуждая заблуждения мусульман на улицах и в общественных местах. Мусульмане Капитолии составили донос, который послали Омару, сыну халифа Валида I.

При встрече с чиновником, посланным допросить его, Петр выказал такую же решимость, как и раньше, и поэтому был брошен в темницу. В это время халиф заболел и созвал в Дамаск своих детей. Пользуясь случаем, Омар изложил отцу дело христианского священника. Валид приказал немедленно привести обвиняемого. Боясь не увидеть больше своего священника, христиане Капитолии объединились и следовали за ним часть пути.

Как только Петр прибыл во дворец халифа, Омар призвал его и предложил выбирать между жизнью и смертью. Святой отвечал пылко и живо, недвусмысленно дав понять, что желает смерти, так что разгневанный Омар немедленно отослал его к отцу. Халиф объявил святому, что тот волен считать Иисуса Христа Богом, но называть пророка Мухаммеда отцом лжи непозволительно. Петр ответил таким образом, что халиф отказался от дальнейшего суда и объявил приговор, выбрав изощренно жестокую казнь.

10 января 715 года святой мученик был привезен обратно в Капитолию и выставлен перед всем народом. В первых рядах зрителей находились его сын и дочь, которых для этого заставили покинуть кельи, где они жили с детства. Следуя приказам халифа, палач вырвал мученику язык. На другой день он отсек ему стопу и кисть руки. В воскресенье, при еще большем стечении народа, он отрезал святому Петру другую стопу и другую кисть, затем ослепил его, вслед за этим распял возле монастыря, в который тот поместил своих дочерей и рядом с которым и умер, пронзенный тремя ударами копья.

Воины стерегли тело святого в течение пяти дней, после чего сожгли и бросили останки в ближайший речной поток и даже вымыли с осторожностью всякий предмет, который мог коснуться святых мощей, чтобы помешать верующим воздавать им почитание.

Влахернская церковь всегда была одной из главных святынь Константинополя: здесь хранились риза: (по-гречески – «омофор», то есть покров) и пояс Богоматери, привезенные паломниками из Иерусалима. В IX веке от Р.Х. наши предки – русы, тогда еще язычники, осадили Константинополь.

Во время службы во Влахернской церкви защитникам города явилась Богоматерь, и, в знак того, что дает им свою защиту, покрыла их своей ризой. После этого омофор погрузили в прибрежные воды, и поднявшаяся в ту же минуту буря разметала русские ладьи.

Есть и другие версии, но самое интересное в этой истории то, что именно Покров, греческий праздник поражения руссов, стал одним из главных праздников русской церкви. Все дело в том, что, проиграв сражение, русы выиграли нечто большее.

Увиденное в Константинополе чудо потрясло их, и вскоре нападавшие попросили крестить их – так Православие впервые пришло на Русь. А чудо явления Пресвятой Богородицы стало пониматься с тех пор как знак покровительства Богородицы всем молящимся и прибегающим к Ее заступничеству.

На Руси этот праздник был установлен в XII веке заботами святого князя Андрея Боголюбского. При нем же в 1165 году был построен знаменитый храм Покрова на Нерли.

Праздник Покрова Богоматери и икона Покрова – трогательный символ неустанного предстательства Владычицы за род людской – пришлись особенно по сердцу. Праздник Покрова, не будучи двунадесятым, чествуется в народном быту не менее двунадесятых.

Есть целый город во Владимирской области – Покров.

Празднование иконы Покрова Пресвятой Богородицы совершается 14 октября по новому стилю.

Долгое время праздник Покрова праздновался только в России, а в Греции, где он возник, о нем забыли. Но в нынешнем веке вернулся он и в Греческую Церковь. Явное заступничество Пресвятой Богородицы помогло народу этой страны освободиться от фашистских завоевателей в ходе Второй Мировой войны.

По решению Священного Синода Элладской Церкви праздник Покрова Пресвятой Богородицы празднуется в день освобождения Афин 28 октября, ему составлена особая служба.

Особо почитается Божья Матерь и праздник Покрова на Святой горе Афон в Греции. Это место, являющееся земным уделом Богородицы.

Пре­по­доб­ный Ха­ри­тон Ис­по­вед­ник по­стра­дал в Ико­нии во вре­мя од­но­го из го­не­ний на хри­сти­ан при им­пе­ра­то­рах Га­ле­рии (305–311), Мак­си­ми­ане (305–313) или Ли­ки­нии (311–324). В ис­по­вед­ни­че­ском по­дви­ге его укреп­лял бла­го­дат­ный при­мер свя­той пер­во­му­че­ни­цы Фек­лы (па­мять 24 сен­тяб­ря), уро­жен­ки его род­но­го го­ро­да, па­мять ко­то­рой он осо­бен­но глу­бо­ко чтил.

Свя­той Ха­ри­тон му­же­ствен­но об­ли­чил язы­че­ских бо­гов и твер­до ис­по­ве­дал ве­ру в Еди­но­го Ис­тин­но­го Бо­га – Хри­ста-Спа­си­те­ля. Свя­той ис­по­вед­ник пре­тер­пел же­сто­кие му­че­ния, но по про­мыс­лу Бо­жию остал­ся жив. Ко­гда го­не­ния утих­ли, свя­той был осво­бож­ден из за­клю­че­ния и всю свою жизнь по­свя­тил слу­же­нию Гос­по­ду.

На­прав­ля­ясь в Иеру­са­лим на по­кло­не­ние свя­тым ме­стам, он по­пал в ру­ки раз­бой­ни­ков. Они свя­за­ли его и бро­си­ли в пе­ще­ру, на­ме­ре­ва­ясь за­тем убить, а са­ми по­спе­ши­ли на про­мы­сел. В ожи­да­нии смер­ти свя­той го­ря­чо мо­лил­ся, бла­го­да­рил Бо­га и про­сил Его со­тво­рить с ним по во­ле Сво­ей. В это вре­мя в пе­ще­ру за­полз­ла змея и ста­ла пить ви­но из сто­яв­ше­го там со­су­да, отра­ви­ла его сво­им смер­то­нос­ным ядом. Вер­нув­шись в пе­ще­ру, раз­бой­ни­ки на­пи­лись отрав­лен­но­го ви­на и все до од­но­го по­гиб­ли. Пре­по­доб­ный Ха­ри­тон, воз­дав бла­го­да­ре­ние Бо­гу, стал под­ви­зать­ся на ме­сте сво­е­го чу­дес­но­го спа­се­ния. На­граб­лен­ное раз­бой­ни­ка­ми зо­ло­то он раз­дал ни­щим и в мо­на­сты­ри, а в раз­бой­ни­чьей пе­ще­ре устро­ил цер­ковь, во­круг ко­то­рой со вре­ме­нем об­ра­зо­вал­ся мо­на­стырь – зна­ме­ни­тая в Па­ле­стине Фа­ран­ская Лав­ра. Пре­по­доб­ный Ха­ри­тон сам со­ста­вил стро­гий устав для сво­ей оби­те­ли. Стре­мясь к уеди­не­нию, пре­по­доб­ный ушел даль­ше в пу­сты­ню, но и там не от­вер­гал тех, кто нуж­дал­ся в его ду­хов­ном ру­ко­вод­стве, и ос­но­вал еще две оби­те­ли – Иери­хон­скую и Су­кий­скую, име­ну­е­мую «Вет­хой Лав­рой». В кон­це жиз­ни пре­по­доб­ный Ха­ри­тон под­ви­зал­ся в пе­ще­ре на го­ре, близ Су­кий­ской оби­те­ли, но не остав­лял ру­ко­вод­ства бра­ти­ей всех трех ос­но­ван­ных им оби­те­лей. По пре­да­нию, пре­по­доб­ный Ха­ри­тон со­ста­вил чин ино­че­ско­го по­стри­же­ния. Скон­чал­ся пре­по­доб­ный Ха­ри­тон Ис­по­вед­ник в глу­бо­кой ста­ро­сти и был по­гре­бен, по его за­ве­ща­нию, в Фа­ран­ской оби­те­ли, в церк­ви, по­стро­ен­ной на ме­сте раз­бой­ни­чьей пе­ще­ры.