Архив автора: admin

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ана­ста­сия Узо­ре­ши­тель­ни­ца

7777
Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ана­ста­сия Узо­ре­ши­тель­ни­ца († ок. 304) по­стра­да­ла во вре­мя прав­ле­ния рим­ско­го им­пе­ра­то­ра Дио­кли­ти­а­на (284–305). Ро­ди­лась в Ри­ме, в се­мье се­на­то­ра Пре­тек­ста­та. Отец был языч­ник, мать Фав­ста – тай­ная хри­сти­ан­ка, ко­то­рая по­ру­чи­ла вос­пи­та­ние ма­лень­кой де­воч­ки из­вест­но­му сво­ей уче­но­стью свя­то­му Хри­со­го­ну († ок. 304 г.; па­мять 22 де­каб­ря). Хри­со­гон учил Ана­ста­сию Свя­щен­но­му Пи­са­нию и ис­пол­не­нию За­ко­на Бо­жия. По окон­ча­нии уче­ния об Ана­ста­сии го­во­ри­ли как о муд­рой и пре­крас­ной де­ве. По­сле смер­ти ма­те­ри, не счи­та­ясь с же­ла­ни­ем до­че­ри, отец вы­дал ее за­муж за языч­ни­ка Пом­плия. Чтобы не на­ру­шить обет дев­ства и из­бе­жать су­пру­же­ско­го ло­жа, Ана­ста­сия по­сто­ян­но ссы­ла­лась на неиз­ле­чи­мую бо­лезнь и со­хра­ня­ла чи­сто­ту.
Читать далее →

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ана­ста­сия Узо­ре­ши­тель­ни­ца

1

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Ана­ста­сия Узо­ре­ши­тель­ни­ца († ок. 304) по­стра­да­ла во вре­мя прав­ле­ния рим­ско­го им­пе­ра­то­ра Дио­кли­ти­а­на (284–305). Ро­ди­лась в Ри­ме, в се­мье се­на­то­ра Пре­тек­ста­та. Отец был языч­ник, мать Фав­ста – тай­ная хри­сти­ан­ка, ко­то­рая по­ру­чи­ла вос­пи­та­ние ма­лень­кой де­воч­ки из­вест­но­му сво­ей уче­но­стью свя­то­му Хри­со­го­ну († ок. 304 г.; па­мять 22 де­каб­ря). Хри­со­гон учил Ана­ста­сию Свя­щен­но­му Пи­са­нию и ис­пол­не­нию За­ко­на Бо­жия. По окон­ча­нии уче­ния об Ана­ста­сии го­во­ри­ли как о муд­рой и пре­крас­ной де­ве. По­сле смер­ти ма­те­ри, не счи­та­ясь с же­ла­ни­ем до­че­ри, отец вы­дал ее за­муж за языч­ни­ка Пом­плия. Чтобы не на­ру­шить обет дев­ства и из­бе­жать су­пру­же­ско­го ло­жа, Ана­ста­сия по­сто­ян­но ссы­ла­лась на неиз­ле­чи­мую бо­лезнь и со­хра­ня­ла чи­сто­ту.
Читать далее →

Свя­той му­че­ник Се­ва­сти­ан

123
Свя­той му­че­ник Се­ва­сти­ан ро­дил­ся в го­ро­де Нар­боне (Гал­лия), а об­ра­зо­ва­ние по­лу­чил в Ме­дио­лане. При им­пе­ра­то­рах-со­пра­ви­те­лях Дио­кли­ти­ане и Мак­си­ми­ане (284–305) он за­ни­мал долж­ность на­чаль­ни­ка двор­цо­вой стра­жи. Свя­той Се­ва­сти­ан поль­зо­вал­ся ав­то­ри­те­том и лю­бо­вью у во­и­нов и при­двор­ных, ибо был че­ло­ве­ком храб­рым, ис­пол­нен­ным пре­муд­ро­сти, прав­ди­вым в сло­вах, спра­вед­ли­вым в су­де, преду­смот­ри­тель­ным в со­ве­те, вер­ным на служ­бе и во всех по­ру­че­ни­ях. Бу­дучи сам тай­ным хри­сти­а­ни­ном, свя­той мно­го по­мо­гал бра­тьям по ве­ре. За­то­чен­ные в тем­ни­цу бра­тья-хри­сти­ане Мар­кел­лин и Марк, сна­ча­ла твер­до ис­по­ве­до­вав­шие ис­тин­ную ве­ру, под вли­я­ни­ем слез­ных уго­во­ров сво­их ро­ди­те­лей-языч­ни­ков (от­ца Тран­квил­ли­на и ма­те­ри Мар­кии), жен и де­тей по­ко­ле­ба­лись в сво­ем на­ме­ре­нии по­стра­дать за Хри­ста. Свя­той Се­ва­сти­ан при­шел к цар­ско­му каз­но­хра­ни­те­лю, в до­ме ко­то­ро­го со­дер­жа­лись в за­клю­че­нии Мар­кел­лин и Марк, и про­из­нес вдох­но­вен­ную про­по­ведь.
Читать далее →

Свя­ти­тель Спи­ри­дон Три­ми­фунт­ский

000

Свя­ти­тель Спи­ри­дон Три­ми­фунт­ский ро­дил­ся в кон­це III ве­ка на ост­ро­ве Кипр. О его жиз­ни све­де­ний со­хра­ни­лось ма­ло. Из­вест­но, что он был пас­ту­хом, имел же­ну и де­тей. Все свои сред­ства он от­да­вал на нуж­ды ближ­них и стран­ни­ков, за это Гос­подь воз­на­гра­дил его да­ром чу­до­тво­ре­ния: он ис­це­лял неиз­ле­чи­мо боль­ных и из­го­нял бе­сов. По­сле смер­ти же­ны, в цар­ство­ва­ние им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го (306–337), он был из­бран епи­ско­пом го­ро­да Три­ми­фун­та. В сане епи­ско­па свя­ти­тель не из­ме­нил сво­е­го об­ра­за жиз­ни, со­еди­нив пас­тыр­ское слу­же­ние с де­ла­ми ми­ло­сер­дия. По сви­де­тель­ству цер­ков­ных ис­то­ри­ков, свя­ти­тель Спи­ри­дон в 325 го­ду при­ни­мал уча­стие в де­я­ни­ях I Все­лен­ско­го Со­бо­ра. На Со­бо­ре свя­ти­тель всту­пил в со­стя­за­ние с гре­че­ским фило­со­фом, за­щи­щав­шим ари­е­ву ересь. Про­стая речь свя­ти­те­ля Спи­ри­до­на по­ка­за­ла всем немощь че­ло­ве­че­ской муд­ро­сти пе­ред Пре­муд­ро­стью Бо­жи­ей: «Слу­шай, фило­соф, что я бу­ду го­во­рить те­бе: мы ве­ру­ем, что Все­мо­гу­щий Бог из ни­че­го со­здал Сво­им Сло­вом и Ду­хом небо, зем­лю, че­ло­ве­ка и весь ви­ди­мый и неви­ди­мый мир. Сло­во это есть Сын Бо­жий, Ко­то­рый со­шел ра­ди на­ших гре­хов на зем­лю, ро­дил­ся от Де­вы, жил с людь­ми, по­стра­дал, умер для на­ше­го спа­се­ния и за­тем вос­крес, ис­ку­пив Сво­и­ми стра­да­ни­я­ми пер­во­род­ный грех, и со­вос­кре­сил с Со­бою че­ло­ве­че­ский род. Мы ве­ру­ем, что Он Еди­но­су­щен и Рав­но­че­стен со От­цем, и ве­ру­ем это­му без вся­ких лу­ка­вых из­мыш­ле­ний, ибо тай­ну эту по­стиг­нуть че­ло­ве­че­ским ра­зу­мом невоз­мож­но».
Читать далее →

Проповедь в день памяти святителя Николая Чудотворца.

000
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы празднуем сегодня день смерти святителя Николая Чудотворца. Какое это странное совмещение слов: праздник о смерти… Обычно, когда кого-нибудь застигнет смерть, мы тоскуем и плачем об этом; а когда умрет святой — мы об этом ликуем. Как же это возможно?
Возможно это только потому, что когда умирает грешник, у остающихся тяжело лежит на сердце чувство, что настало время разлуки, хотя бы временной. Как бы ни была крепка наша вера, как бы надежда нас ни окрыляла, как бы мы ни были уверены в том, что Бог любви никогда окончательно не отделит друг от друга тех, которые любят друг друга хоть несовершенной, земной любовью — все-таки остается грусть и тоска о том, что мы не увидим в течение долгих лет лица, выражения глаз, светящихся на нас лаской, не прикоснемся к дорогому человеку благоговейной рукой, не услышим его голоса, доводящего до нашего сердца его ласку и любовь…
Но наше отношение к святому не совсем таково. Даже те, кто был современником святых, уже при их жизни успели осознать, что, живя полнотой небесной жизни, святой не отделился от земли при жизни, и что когда он телом почиет, он все равно останется в этой тайне Церкви, соединяющей живых и усопших в едино тело, в един дух, в едину тайну вечной, Божественной, победившей все жизни.
Умирая, святые могли сказать, как Павел говорил: я подвигом добрым подвизался, веру сохранил; теперь готовится мне награда вечная, теперь я делаюсь сам жертвоприношением…
И вот это сознание — не головное, а сознание сердца, живое чувство сердца о том, что святой не может от нас отлучиться (так же как от нас не отлучается ставший для нас невидимым Христос воскресший, так же как не отсутствует невидимый нам Бог), вот это сознание позволяет нам радоваться в день, когда, как говорили древние христиане, человек родился в вечную жизнь. Он не умер — а родился, вошел в вечность, во весь простор, во всю полноту жизни. Он — в ожидании новой победы жизни, которой мы все чаем: воскресения мертвых в последний день, когда уже все преграды разделения падут, и когда мы возликуем не только о победе вечности, но о том, что Бог и временное вернул к жизни — но во славе, новой сияющей славе.
Один из древних отцов Церкви, святой Ириней Лионский говорит: слава Божия — это человек, до конца ставший Человеком… Святые являются такой славой для Бога; глядя на них, мы изумляемся тому, что Бог может совершить над человеком.
И вот, мы радуемся в день смерти того, кто на земле был небесным человеком, а войдя в вечность, стал для нас предстателем и молитвенником, не отлучившись от нас, оставаясь не только таким же близким, становясь еще более близким, потому что мы делаемся близкими друг другу по мере того, как делаемся близкими, родными, своими Живому Богу, Богу любви. Радость наша сегодня так глубока! Господь на земле пожал, словно зрелый колос, святителя Николая. Теперь он торжествует с Богом, на небесах; и как он любил землю и людей, умел жалеть, сострадать, умел окружить всех и встретить каждого изумительной ласковой, вдумчивой заботой, так и теперь он молится о нас всех, заботливо, вдумчиво.
Когда читаешь его жизнь, поражаешься, что он не только о духовном заботился; он заботился о каждой человеческой нужде, о самых скромных человеческих нуждах. Он умел радоваться с радующимися, он умел плакать с плачущими, он умел утешить и поддержать тех, кому нужно было утешение и поддержка. И вот почему народ, мирликийская паства его так полюбила, и почему весь христианский народ так его чтит: ничего нет слишком ничтожного, на что он не обратил бы внимание своей творческой любви. Нет ничего на земле, что казалось бы недостойно его молитв и недостойно его трудов: и болезнь, и беднота, и обездоленность, и опозоренность, и страх, и грех, и радость, и надежда, и любовь — все нашло живой отклик в его глубоком человеческом сердце. И он нам оставил образ человека, который является сиянием Божией красоты, он нам в себе оставил как бы живую, действующую икону подлинного человека.
Но оставил он нам ее не только для того, чтобы мы ликовали, восхищались, изумлялись; он нам оставил свой образ для того, чтобы мы от него научились, как жить, какой любовью любить, как забывать себя и помнить бесстрашно, жертвенно, радостно всякую нужду другого человека.
Он нам оставил образ и того, как умирать, как созреть, как встать перед Богом в последний час, отдав Ему душу радостно, словно возвращаясь в отчий дом. Когда я был юношей, мой отец мне раз сказал: научись в течение твоей жизни так ожидать смерть, как юноша трепетно ожидает прихода своей невесты… Вот так ждал и святитель Николай часа смертного, когда раскроются смертные врата, когда падут все узы, когда вспорхнет душа его на свободу, когда ему дано будет лицезреть Того Бога, Которому он поклонялся верой и любовью. Так и нам дано ждать — ждать творчески, не ждать оцепенело, в страхе смерти, а ждать с радостью того времени, той встречи с Богом, которая нас сроднит не только с Живым Богом нашим, со Христом, ставшим человеком, но и с каждым человеком, потому что только в Боге мы делаемся едины…
Отцы Церкви нас призывают жить страхом смертным. Из столетия в столетие мы эти слова слышим, и из столетия в столетие мы их превратно понимаем. Сколько людей живет страхом того, что вот-вот наступит смерть, и за смертью — суд, а за судом — что? Неизвестно. Ад? Прощение?.. Но не об этом страхе смертном говорили отцы. Отцы говорили о том, что если бы мы помнили, что через мгновение можем умереть, как бы мы спешили делать все добро, которое мы еще можем успеть сделать! Если бы мы думали постоянно, трепетно о том, что стоящий рядом с нами человек, которому мы сейчас можем сделать доброе или злое, может умереть — как бы мы спешили о нем позаботиться! Не было бы тогда никакой нужды, ни большой, ни малой, которая превосходила бы нашу способность жизнь посвятить человеку, который вот-вот умрет.
Я уже сказал нечто о своем отце; простите — я скажу еще одно личное. Моя мать три года умирала; она это знала, потому что я это сказал ей. И когда смерть вошла в нашу жизнь, она жизнь преобразила тем, что каждое мгновение, каждое слово, каждое действие — потому что оно могло быть последним — должно было быть совершенным выражением всей любви, всей ласки, всего благоговения, которые между нами были. И вот три года не было мелочи и не было крупных вещей, а было только торжество трепетной, благоговейной любви, где все сливалось в великое, потому что и в одном слове можно заключить всю любовь, и в одном движении можно выразить всю любовь; и это должно быть так.
Святые это понимали не только по отношению к одному человеку, кого они любили особенно ласково и на протяжении каких-то малых лет, на которые у них хватало духа. Святые умели так жить в течение целой жизни, изо дня в день, из часа в час, по отношению к каждому человеку, потому что в каждом они видели образ Божий, живую икону, но — Боже! — порой такую оскверненную, икону такую изуродованную, которую они созерцали с особенной болью и с особенной любовью, как мы созерцали бы икону, затоптанную в грязь перед нашими глазами. А каждый из нас грехом своим затаптывает в грязь образ Божий в себе.
Подумайте над этим. Подумайте над тем, как славна, как дивна может быть смерть, если только мы проживем жизнь, как святые. Они — подобные нам люди, отличающиеся от нас только смелостью и горением духа. Если бы мы подобно им жили! И как богата могла бы быть для нас память смертная, если вместо того, чтобы называться, на нашем языке, страхом перед смертью, она была бы постоянным напоминанием, что каждое мгновение есть и может стать дверью в вечную жизнь. Каждое мгновение, исполненное всей любовью, всем смирением, всем восторгом и крепостью души, может распахнуть время к вечности и нашу землю сделать уже местом, где явлен рай, местом, где живет Бог, местом, где мы едины в любви, местом, где все дурное, мертвое, темное, грязное побеждено, преображено, стало светом, стало чистотой, стало Божественным.
Дай нам Господь вдуматься в эти образы святых, и не друг друга, даже не себя спрашивать о том, что же делать, а обратиться прямо к ним, к этим святым, из которых некоторые были поначалу разбойниками, грешниками, людьми страшными для других, но которые сумели величием души воспринять Бога и вырасти в меру возраста Христова. Станем их спрашивать… Что с тобой случилось, отче Николае? Что ты сделал, как ты раскрылся силе Божественной любви и благодати?.. И он нам ответит; он своей жизнью и своей молитвой сделает для нас возможным то, что нам кажется невозможным, потому что сила Божия в немощи совершается, и все нам доступно, все нам возможно в укрепляющем нас Господе Иисусе Христе.
Аминь.
(Митрополит Антоний Сурожский)

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Вар­ва­ра

1

Свя­тая ве­ли­ко­му­че­ни­ца Вар­ва­ра ро­ди­лась в г. Илио­по­ле (ны­неш­ней Си­рии) при им­пе­ра­то­ре Мак­си­мине (305–311 гг.) в знат­ной язы­че­ской се­мье. Отец Вар­ва­ры Ди­о­скор, ра­но ли­шив­шись сво­ей су­пру­ги, был страст­но при­вя­зан к сво­ей един­ствен­ной до­че­ри. Чтобы убе­речь кра­си­вую де­вуш­ку от по­сто­рон­них взо­ров и вме­сте с тем ли­шить ее об­ще­ния с хри­сти­а­на­ми, он по­стро­ил для до­че­ри спе­ци­аль­ный за­мок, от­ку­да она вы­хо­ди­ла толь­ко с раз­ре­ше­ния от­ца (кондак 2). Со­зер­цая с вы­со­ты баш­ни кра­со­ту Бо­жи­его ми­ра, Вар­ва­ра ча­сто ис­пы­ты­ва­ла же­ла­ние узнать его ис­тин­но­го Твор­ца. Ко­гда при­став­лен­ные к ней вос­пи­та­тель­ни­цы го­во­ри­ли, что мир со­здан бо­га­ми, ко­то­рых по­чи­та­ет ее отец, то она мыс­лен­но го­во­ри­ла: «Бо­ги, ко­то­рых по­чи­та­ет мой отец, сде­ла­ны ру­ка­ми че­ло­ве­че­ски­ми. Как эти бо­ги мог­ли со­здать та­кое пре­свет­лое небо и та­кую кра­со­ту зем­ную? Един дол­жен быть та­кой Бог, Ко­то­ро­го со­зда­ла не ру­ка че­ло­ве­че­ская, но Сам Он, име­ю­щий соб­ствен­ное бы­тие». Так свя­тая Вар­ва­ра учи­лась от тво­ре­ний ви­ди­мо­го ми­ра по­зна­вать Твор­ца, и на ней сбы­ва­лись сло­ва про­ро­ка «По­учих­ся во всех де­лех тво­их, в тво­ре­нии ру­ку тво­ею по­учах­ся» (Пс.142:5) (икос 2).
Читать далее →

Пре­по­доб­ный Сав­ва Сто­ро­жев­ский, Зве­ни­го­род­ский чу­до­тво­рец

1
Пре­по­доб­ный Сав­ва Сто­ро­жев­ский, Зве­ни­го­род­ский чу­до­тво­рец, очень мо­ло­дым при­шел в оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го († 1392, па­мять 5 июля и 25 сен­тяб­ря) и при­нял от него по­стриг в мо­на­ше­ство. Он был од­ним из пер­вых уче­ни­ков и спо­движ­ни­ков пре­по­доб­но­го Сер­гия. Под ру­ко­вод­ством это­го на­став­ни­ка пре­по­доб­ный Сав­ва на­учил­ся по­слу­ша­нию, сми­ре­нию, хра­не­нию по­мыс­лов, воз­дер­жа­нию и це­ло­муд­рию. Пре­по­доб­ный лю­бил без­мол­вие, по­это­му из­бе­гал бе­сед с людь­ми. Он ни­ко­гда не был празд­ным; ча­сто пла­кал о ни­ще­те сво­ей ду­ши. Свя­той пи­тал­ся толь­ко рас­ти­тель­ной пи­щей, но­сил гру­бую одеж­ду, спал на по­лу. По­движ­ни­че­ская жизнь пре­по­доб­но­го Сав­вы снис­ка­ла ему все­об­щую лю­бовь; он был по­став­лен во пре­сви­те­ра и на­зна­чен пре­по­доб­ным Сер­ги­ем ду­хов­ни­ком бра­тии. На­став­ле­ния пре­по­доб­но­го Сав­вы бы­ли на­столь­ко на­зи­да­тель­ны, что не толь­ко ино­ки, но и ми­ряне от­кры­ва­ли ему свои ду­ши.
Читать далее →