А колокола все звонили и звонили… Величественный колокольный звон плыл над Оптиной Пустынью, призывая паломников на всенощную службу. Словно посланник из другого мира, вечерний благовест, казалось, старался достучаться до каждого, разбудить что-то ведомое ему одному, дремлющее в человеческих душах. Звук колоколов пронизывал тебя всего, ты забывал обо всем на свете. Хотелось только, чтобы этот звон не кончался, хотелось быть в нем вечно. И слушать, и думать, и вспоминать давным-давно забытое…

***

Совсем недавно, в первые погожие сентябрьские денечки, в числе уже немногочисленных паломников отправилась в Оптину «за опытом» (так говаривали в прежние времена) и я.

Оптина Пустынь – один из древнейших монастырей России, расположенный в Калужской области на правом берегу реки Жиздры (левый приток Оки) в трех километрах от города Козельска. По преданию, этот знаменитый монастырь был основан в XII веке раскаявшимся атаманом шайки разбойников Оптой, принявшим затем монашеский постриг.

В козельских писцовых книгах XVII века, в царствование Михаила Федоровича Романова, монастырь назван «государевым богомольем». Позднее среди его жертвователей упоминаются цари Иван и Петр Алексеевичи и царевна Софья.

В основу монастырской жизни было положено неукоснительное соблюдение трех правил: строгая иноческая жизнь, сохранение нищеты, стремление всегда и во всем говорить правду, невзирая на звания и чины.

С начала XIX века и до сего времени монастырь называют Введенской Оптиной Пустынью.

По замыслу его устроителей в те далекие времена попасть в монастырь можно было через Западные – Святые – ворота (сейчас этот вход закрыт, главными почему-то сделали Южные), переправившись на пароме через реку. Это было весьма символично. Оставив позади все земное, паломники оказывались перед Святыми вратами – как бы границей двух миров: земного и Горнего. Как когда-то Пресвятая Дева Мария при Своем введении в Иерусалимский храм, по довольно крутой лестнице попадали паломники прямиком к главному монастырскому храму, естественно, Введенскому. Здесь сейчас покоятся мощи преподобного Амвросия Оптинского, поклониться которым стремится каждый верующий.

Слева от Введенского расположен храм Марии Египетской, справа – храм Казанской иконы Божией Матери, неожиданно вместительный и чудесно расписанный современными оптинскими мастерами с соблюдением всех древних живописных традиций. Здесь под спудом находятся святые мощи преподобных Моисея, Антония, Исаакия (Антимонова). За Введенским находится четвертый храм – Владимирской иконы Божией Матери, храм-усыпальница преподобных Льва, Макария, Илариона, Анатолия (Зерцалова), Иосифа, Варсонофия и Анатолия (Потапова).

Оптинские старцы были из разных сословий – из купцов, крестьян, семей священнослужителей, из ремесленников и дворян. Уроженцы Орловской, Ярославской, Калужской, Воронежской губерний, Москвы и Курска. Среди них был бывший блестящий военный – преподобный Варсонофий, бывший учитель духовного училища – преподобный Амвроси, бывший финансист – преподобный Макари, бывший портной – преподобный Иларио, бывшие торговцы – преподобные Лев, Иосиф, Анатолий… Самыми молодыми (в 19 лет) пришли в монастырь преподобные Никон и Исаакий, самыми умудренными – преподобные Макарий (в 46 лет) и Варсонофий (в 47 лет).

Десятилетия их монашеской жизни (разброс здесь очень велик – от 21 года преподобного Варсонофия до 55 лет преподобного Нектария) были заполнены служением Богу и ближним, заботами об устроении и украшении Оптиной Пустыни, скита Иоанна Предтечи (здесь-то и жили и врачевали человеческие души самые знаменитые на всю Россию старцы) и женской Шамординской обители (любимого детища преподобного Амвросия Оптинского). Окружавшая старцев Божья благодать животворила, согревала и исцеляла греховную душу каждого, «как тепло, излучаемое солнцем, согревает слепца».

Все приезжавшие и приходившие сюда тысячи тысяч паломников (да и мы тоже) ощущали какую-то необыкновенную, святую тишину, которая настраивала на умиротворенный лад, пробуждала в душе чувство тихого восторга и отчего-то светлой печали. Хотелось, чтобы и эта тишина, и этот тихий, теплый осенний вечер не кончались никогда…

То, что всегда влекло и влечет сюда страждущие души, как нельзя лучше иллюстрируют простые и немного нескладные стихи, написанные еще 100 лет назад на скамейке у скита и запомнившиеся тогдашним паломникам, запечатлевшим их в своих воспоминаниях:

На эту святую обитель
Нисходит ангел-хранитель
И по воле Небесного Отца
Утешает скорбные сердца.

И действительно, к старцам в Оптину шли за утешением, исцелением, за советом, ведь для русского человека старец был человеком, посланным на нашу грешную землю Самим Богом. Вообще же, старчеством в православной монашеской традиции называется окормление монахов и мирян опытным духовником из числа старшей братии при полном послушании духовных детей своему духовному отцу.

Старчество процветало в древнем Египте, Палестине, Византии и на Афоне, откуда и пришло в Россию. К концу XVIII века старчество в России почти иссякло, в веке XIX именно Оптиной Пустыни суждено было стать духовным центром России – благодаря ее старцам. Оптина стала духовной лечебницей для всех. К ней прибегали представители всех сословий и состояний, начиная от смиренного простолюдина и кончая людьми утонченной философской мысли. Влияние старчества распространялось и далеко за пределами монастыря – старцы духовно окормляли не только иноков, но и мирян. Обладая даром прозорливости, они назидали, увещевали и утешали всех, исцеляли от душевных и телесных болезней, предостерегали от опасностей, указывали путь жизни, открывая волю Божию.

Старчество – это особый род святости, а потому может быть присущ и монаху без каких-либо духовных степеней (отец Варнава Гефсиманский), и епископу (святитель Игнатий (Брянчанинов), и монахине (дивеевская блаженная Прасковья Ивановна).

«В старчестве Оптинских подвижников веры… раскрылись и преумножились богатейшие дары духовного делания: дар духовничества и наставления, дар врачевания душ и исцеления, дар прозорливости и пророчества. Все эти дары по-разному присутствовали в служении Оптинских подвижников: духовничество первых старцев, пророчество живших накануне великих испытаний, исповедничество и мученичество в эпоху гонений на Русскую Православную Церковь» (из Определения «О канонизации Собора преподобных отцов и старцев, в Оптиной Пустыне просиявших»).

По Божиему произволению старчество в Оптиной не прерывалось свыше 100 лет (с 1829 по 1938 г.) – после кончины одного старца его место занимал другой. И все они обладали целым рядом духовных даров: прозрения, исцеления, духовного назидания… Старцам не надо было говорить о себе ничего, они знали о каждом все откровением Святого Духа – примеров тому тысячи.

Не могу не привести хотя бы малую толику их наставлений, удивительно актуальных и сегодня.

«Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращения к тебе других», – преподобный Лев (Наголкин).

«Если укоришь себя, обвинишь и осудишь перед Богом за грехи, совестью чувствуемые, и за то оправдана будешь», – преподобный Моисей (Путилов).

«На вопрос, в чем состоит счастливая жизнь – в блеске ли, славе и богатстве или в тихой, мирной, семейной жизни, скажу, что я согласен с последним. Да еще прибавлю: жизнь, проходимая с неукоризненной совестью и со смирением, доставляет мир, спокойствие и истинное счастье. А богатство, честь, слава и высокое достоинство нередко бывают причиной многих грехов, и ненадежно это счастье», – преподобный Макарий (Иванов).

«Не беспокойся много об устройстве судьбы. Имей только неуклонное желание спасения и, предоставив Богу, жди Его помощи, пока не придет время», – преподобный Амвросий (Гренков).

«Болезни телесные посылаются человеку от Бога не всегда за грех в наказание, но иногда и по благоволению для освобождения или предохранения нас от недугов душевных, которые не в пример опаснее телесных», – преподобный Антоний (Путилов).

«Если чувствуешь, что гнев объял тебя, сохраняй молчание и до тех пор не говори ничего, пока непрестанной молитвой и самоукорением не утишится твое сердце», – преподобный Иларион (Пономарев).

«Любите Бога и ближних, любите Церковь Божию; в службе церковной, в молитве ищите благ не земных, а небесных», – преподобный Исаакий (Антимонов).

«Считай себя хуже всех, и будешь лучше всех. Мы обязаны всех любить, но чтобы нас любили – мы не смеем требовать», – преподобный Анатолий (Зерцалов).

«Вступающие в брак по влечению страсти чаще всего бывают несчастливы в жизни», – преподобный Иосиф (Литовкин).

«Не надо унывать. Пусть унывают те, которые не веруют в Бога. Для них, конечно, скорбь тяжела, так как кроме земных удовольствий они ничего не имеют. Но людям верующим не должно унывать, так как скорбями они получают право на сыновство, без которого нельзя войти в Царствие Небесное», – преподобный Варсонофий (Плиханков).

«Живи просто, по совести. Помни всегда, что Господь видит все, а на остальное не обращай внимания», – преподобный Анатолий (Потапов).

«Главное – остерегайтесь осуждения близких», – преподобный Нектарий (Тихонов).

«Чтобы исполнять заповеди Христовы, надо знать их. Они изложены в Евангелии. Читайте святое Евангелие, проникнитесь духом его, сделайте его правилом жизни своей, настольной книгой. Во всяком поступке и жизненном вопросе поступайте согласно с учением Евангелия. Это единственный свет нашей жизни», – преподобный Никон (Беляев).

«От креста своего не побегу», – преподобный Исаакий (Бобриков).

***

Первым старцем, основателем оптинского старчества при деятельной поддержке братьев Путиловых – преподобных Моисея и Антония – был преподобный Лев (Наголкин; 1768 – 1841).

Последний Оптинский старец преподобный Исаакий (Бобриков; родился в 1865 г.) принял мученическую кончину в 1938 году – по приговору «тройки» он был расстрелян тульским НКВД.

В годы старчества отца Макария (1834–1860) и отца Амвросия (1860–1891) небывалый интерес к Оптиной Пустыни пробуждается у русской интеллигенции. Среди паломников того времени – великий князь Константин Романов (известный поэт К. Р.), Н. В. Гоголь, В. А. Жуковский, Ф. И. Тютчев, И. С. Тургенев, П. А. Вяземский, Ф. М. Достоевский, супруги Киреевские, К. Н. Леонтьев, В. С. Соловьев, С. А. Нилус, П. И. Чайковский, Н. Г. Рубинштейн, А. М. Жемчужников (Козьма Прутков), А. Н. Апухтин и другие известные деятели русской культуры. Несколько раз был здесь и Л. Н. Толстой.

В начале февраля 1917 года Оптину Пустынь посетил великий князь Дмитрий Константинович, который записал пророческие слова старца Анатолия: «Будет шторм, и русский корабль будет разбит», но после «шторма» «явлено будет великое чудо Божие… – все щепки и обломки волею Божией и силой Его соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль в своей красе и пойдет своим путем, Богом предначертанным».

Перед революцией в обители было около 300 монахов. Декретом СНК РСФСР от 10 (23) января 1918 года Оптина Пустынь была закрыта, большинство монахов изгнано. Многие из них вскоре были арестованы, сосланы, погибли в лагерях… За следующий 1919 год на военную службу были насильно мобилизованы 60 иноков. В 1922 году был арестован старец Нектарий. После скорого освобождения советские власти запретили ему принимать посетителей, но до самой своей кончины старец окормлял и поддерживал своих духовных чад, среди которых были художник Л. Бруни и актер М. Чехов. Старец Нектарий также предсказывал, что Россия воспрянет и станет богата – не материально, но духовно.

В 1929 году все оптинские иеромонахи во главе с архимандритом Исаакием были арестованы. Почти на 60 лет духовная жизнь в этой благословенной обители (к тому времени разоренной, разграбленной, поруганной) замерла. И лишь в связи с великим юбилеем – 1000-летием Крещения Руси – 17 ноября 1987 года постановлением правительства РСФСР Введенская Оптина Пустынь была возвращена Русской Православной Церкви. Сейчас здесь чуть больше 110 иноков.

А 26–27 июля 1996 года собор преподобных старцев Оптинских, «сочетавших в своей жизни строгую верность православной монашеской традиции и пастырскую открытость миру, глубокую молитву и деятельную любовь, преподобническое житие и исповеднический, мученический подвиг», был прославлен в лике святых.

***

Вернувшись домой и проявив фотопленку, я с удивлением обнаружила, что не получилось ни одного снимка, передающего дух и величие Оптиной Пустыни. Вспомнилось, что фотографировать там (вот странное дело!) почему-то и не хотелось вовсе. Вначале расстроилась… И вдруг пришли на память тютчевские строчки: «О, память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной». И стало понятно, почему не получились фотоснимки – все материальное тленно. И только то, к чему мы имели счастье прикоснуться в Оптиной, что запечатлелось в наших душах, не забудется никогда – оно непередаваемо и вечно.

Ольга Глаголева